Книга Бывший 2. Роди мне сына, страница 44 – Лина Коваль

Не то, чтобы я ждала более личного, чем полагается, внимания. Нет. Просто такая показная холодность и безразличие ранят… Искренне ранят. Возможно, дело в беременности и пресловутых гормонах?..

Я ведь действительно его отпустила…

В груди царапается разочарование, которое я тут же заклеиваю лейкопластырем — принимая шумные поздравления коллег, натягиваю широкую улыбку. В конце концов, ничего особенного не случилось.

— Вера! Предлагаю собрать всех ребят, поужинать где-нибудь и отметить, — громко объявляет Ирина.

Коллеги, разбирающие тарелки с тортом, часто кивают.

Марсель кричит из-за камеры:

— Я с вами. Вера не вздумай отказываться.

— Я и не собираюсь, — смеюсь, захватывая свою порцию с розовой начинкой и букет мелких ромашек. — Конечно, я согласна. Сейчас немного отдохну и поедем.

Неспешно двигаясь по полупустым коридорам, добираюсь до кабинета. Там, решив не переодеваться, усаживаюсь за туалетный столик. Приятный теплый свет от лампы ласкает взгляд, ярко-сиреневое шелковое платье переливается. Смываю специальным средством грим и прохожусь по сцепленным лаком кудрям расческой. Затем покрываю лицо увлажняющим кремом, а губы мерцающим блеском.

Смотрюсь в зеркало. Улыбаюсь счастливо.

— Ну, давай знакомиться, золото моё? — шепчу, кивая подбородком на выступающий живот.

Заметив на краю столика блюдце с тортом, отвлекаюсь. Выглядит аппетитно. Кондитер постарался на славу. Склоняюсь и веду носом.

Блин.

И пахнет безумно вкусно.

Детством. Ванилью. Домом…

Чувствуя себя нарушителем правопорядка, хватаюсь за ложку и подцепляю краешек бисквита с розовым кремом. Сглатываю слюну.

— Да пошло всё к черту, — морщусь.

Боясь, что передумаю, прячу всё это непотребство во рту и запрокинув голову, громко и протяжно постанываю. Нежный бисквит тает во рту.

— А я думаю, чем ты тут занимаешься? — раздается низкий голос сзади.

— Адриан? — неловко оборачиваюсь и киваю на столик. — Хочешь? Ты ведь так и не попробовал.

— Не буду вас объедать, — в его голосе слышится улыбка.

— Да я только ложечку. Мне больше нельзя. Вот уйду в декрет и буду объедаться, пока никто не видит.

— А я бы посмотрел…

Растерянно окидываю его взглядом.

Расстёгнутый воротник рубашки, короткие волоски в вырезе на груди, плоский живот, блестящая пряжка на ремне, идеально-отглаженные темно-серые брюки. На этом мужчине мне нравились и выцветшие джинсы с косухой, но, надо признать, деловой шик будто создан для Макриса.

— Ты довольна результатом, Вера? — Спрашивает Адриан, припадая плечом к дверному косяку и складывая руки на груди.

Снова посматривает на розовую начинку в торте.

— Вполне, — отворачиваюсь, чтобы скинуть в сумку косметику с туалетного столика. Сюрприз в блестящей коробке решаю оставить до завтра. — Мне правда было всё равно… я буду любить одинаково и сына, и дочь. А ты? Расстроился, наверное? Ты ведь сына хотел…

— Не расстроился, — отвечает он спокойно.

Тишина словно разгоняет неловкость между нами до максимального уровня. Двое людей, которых, по сути, объединяет не родившийся ребенок и общее, скомканное прошлое.

Молча меняю обувь и накидываю на плечи тренч.

— Ладно, Андрей, — проговариваю, захватывая букет. — Мне пора. Приятно было поболтать.

Любезно улыбаюсь. И чуть нахмуриваюсь, потому что уходить мой гость не собирается.

— Поужинаем вместе, Вера? — предлагает Адриан, так и не сдвинувшись с места. — Отметим?..