Книга Бывший 2. Роди мне сына, страница 76 – Лина Коваль

Получается такой своеобразный кокон только для нас двоих.

— Такие звезды, Адриан. Красиво, правда? Посмотри.

— Ты — красивее, Вера.

— Я про небо, — смеюсь.

— А я про тебя, — произносит он, заправляя прядь волос за ухо. — Моя главная звезда.

— Да какая из меня звезда, — краснею. — Закончилась моя карьера.

— Ну-ну, не нужно из одной крайности кидаться в другую. Материнство — это призвание, а не профессия.

— А ты не против?

— Что?

— Ну, чтобы я работала…

— И в самом деле гормоны… — ворчит Макрис. — Иначе как объяснить, что ты вдруг у меня решила спросить об этом?

— Андрей, — ворчу. — Я ведь серьезно.

— Я тоже серьезно. Конечно, ты будешь работать, если сама этого захочешь.

Выдохнув, продолжаю изучать небо и слушать шум волн.

— Это правильный ответ, женщина?

— Не знаю, — легко пожимаю плечами. — Но у меня хорошее настроение.

Рука на моем животе мягко сокращается, а над ухом раздается хриплый смех.

— Обожаю этот звук, — признаюсь.

— Какой?

— Шум волн… Ты знаешь, что первые детские погремушки древние люди сделали именно для имитации звуков моря?

— Интересно.

— Надо так много купить, — сонно зеваю. — Для ребенка…

— Ещё успеем, всё купим, Вера.

— А ещё дом… у неё должна быть своя комната. Красивая. С кроваткой и люлькой. И игрушками. Много-много игрушек…

— И комнату сделаем.

— Где?

— Где захочешь, Вера.

Его голос звучит убаюкивающе, а я от эмоций ощущаю себя будто бы нетрезвой. Адриан продолжает:

— Завтра мы уезжаем. Так надо. Ничего не спрашивай. Придется отправиться в Афины раньше запланированного.

Ни капли не расстраиваюсь.

Макрис мой. Он меня любит. Мы помирились. Поэтому абсолютно не важно, где мы будем.

Главное — вместе.

— Хорошо, — безразлично отвечаю.

— Какая ты послушная, — усмехается он. Обнимает крепче и нежно целует в щеку.

— Я тут подумала…

— Что?

— Самки оленей такие глупые, — проваливаясь в сон, произношу. — И зачем им вздумалось управлять самцами? Неужели так сложно подчиняться?

— Расскажи об Афинах, Андрей, — спрашиваю, глядя в окно на пропадающие за поворотом горные вершины.

Прохожусь взглядом по обивке из темного дерева на ручке двери и светлой коже, которой обит салон просторного внедорожника. Как только мы отъехали от Салоников, водитель деликатно опустил шторку между передними и задними сидениями.

Адриан выглядит хорошо отдохнувшим, а в темных очках-авиаторах — ещё и безумно привлекательным. Прикладываюсь щекой к белоснежной рубашке и тоже чувствую внутри небывалое спокойствие.

Будто мой собственное душевное море утихомирилось и теперь лениво поигрывает с лучами солнца. Полный штиль!..

Вот уже больше половины суток я ласкаюсь в мужской, заботливой ауре. Так мы спали всю ночь, так я проснулась, так мы едем сейчас в сторону столицы прекрасной Греции.

Мы… правда соскучились по близости. Нет, рядом Адриан был всегда. Но дотронуться ведь было нельзя?.. Почувствовать, обнять, раствориться.

Сейчас компенсируем. Будто надышаться друг другом хотим. Но никак не можем.

Андрей покрепче меня обнимает и, не переставая поглаживать выглядывающее из выреза свободного платья колено, целует подставленные губы. Сталкиваюсь с зелеными, завораживающими глазами и счастливо прикладываюсь лбом к сильной шее.

— Афины — вы так называете это на русском языке, по-гречески звучит в единственном числе — Афина, — поправляет мягко.