Книга Давай поспорим?, страница 12 – Дарья Белова

— Ты куда такая красивая собралась, Настюш? — спросила мама, как только я вышла из своей комнаты.

— Как куда, мам? Сегодня понедельник, на работу конечно же… — ответила, сделав первый глоток черного чая.

— Такая красивая…

— Ой, мам, просто надоело ходить, как подросток, — отмахнулась я, слегка смущаясь.

— Смотри у меня, ты девушка красивая, — улыбнулась мама.

— Все, убежала… — кричу я из коридора, наспех одевая ветровку: хоть и встала пораньше, но уже опаздываю.

— Подожди, Настюш! А как же завтрак? Я омлет с помидорками сделала. Как ты любишь.

— Мамуль, некогда.

Убегала я из дома действительно быстро. Но больше потому, чтобы мама не задавала лишних вопросов: она у меня очень проницательная. А сейчас я не готова делиться своими мыслями, даже с ней.

Вы можете подумать, что такой видный мужчина, как Багров, даже не посмотрит на меня. Что во мне особенного? Конопатая, очкастая, худая с маленькой грудью — так себе картинка, конечно, на любителя. Но это не мешает мне иметь маленький огонек надежды — а вдруг?

Забегая в офис, я первым делом поинтересовалась у Людмилы, надо ли вести документы. К нему. Пусть думает, что хочет. Но нет, пол дня я моталась с одного конца Москвы на другой. С Юго-западной я ехала на Щелковскую, где пересаживалась на маршрутку, будь они неладны, и ехала еще пять километров, чтобы передать документы какому-то Айсмеку. Далее был Ибрагим на Речном вокзале, после него Изольда в Москва-Сити. Хотя бы здесь можно было несколько минут наслаждаться красотой и богатством столицы. В общем, к концу дня от моего нового образа практически ничего не осталось. Следы туши были под глазами маленькими тоненькими полосочками, губы стали сухими, балетки натерли ноги, на которых и так нет здорового места. Но слава современной промышленной индустрии, которая изобрела антиперспиранты. Иначе я была бы маленьким вонючим зверьком, похлеще строителей Айсмека.

— Людмила Сергеевна, я могу ехать домой? — с надеждой спросила я.

— Нет, последняя поездка. В Логистик Инвест. Забери подписанные документы у Романа Евгеньевича.

— А можно я лучше завтра пораньше к нему съезжу, а? — ну нет, нет, нет, только не так к нему ехать, — обещаю съезжу и привезу в любое время, хоть в пять утра.

— Ты завтра не работаешь, забыла?

Вот что за подстава? Никогда не жаловалась на свою неудачливость. Не спорю, в лотереях перестала выигрывать, шпаргалками никогда не пользовалась, потому что поймают точно, в акциях не участвую — обманут. Но сейчас это облом восьмидесятого левела. И если кто и мог попасть в такую ситуацию, то только я.

Поэтому я забираю свою сумку со стула и выхожу из здания офиса. Теперь он мне не кажется таким милым. Дебильное было решение не менять дизайн. Наш генеральный директор просто последний жмот.

Время — час пик. Метро. Конечно же я попадаю в эту давку. Конечно же мне наступают на заднюю мозоль, что хочется взвыть. Именно сейчас я проклинаю свое решение одеть сегодня очки, а не линзы: они постоянно сползают на нос, перекрывая доступ кислорода, которого и так уже не хватает. Вот такая растрепанная, уставшая, хромая я иду в офис к нему. Я говорила, что у меня в душе есть маленький огонек надежды? Сейчас этот огонек позорно потух от моего случайного чиха.

Я поднимаюсь уже на знакомом лифте, захожу в знакомую приемную, вот только ресепшн пустой, даже телефон не звонит. Но тут не удивительно: рабочий день закончился. Только что делать мне? А может все-таки приехать завтра утром? Рано-рано. Никто не узнает. Это будет наш маленький секрет. Наш? Поздравляю Настя, у тебя развивается шизофрения.