Книга Просто друзья, страница 105 – Дарья Белова

– Фигня все это. И тебе бы голову этим не забивать. Может, если взглянешь на все трезвым взглядом, поймешь, что Навицкий твой эгоистичный кабель, которого заботят только свои проблемы.

– Ты не права, Зойка. Его надо просто получше узнать. Уверена, он не такой, каким кажется, – и снова улыбается.

А потом был ее дуэт с Никитой. В меня словно бросили стрелы. Или я наступила на тысячи осколков. Больно внутри, больно снаружи. Я никогда не говорила, что Апраксина мне близкий человек, друг, потому что не верила в это. Мои комментарии, что в балете нет места дружбе, она игнорировала. Странно, ее уверенность в этом передалась и мне. Ненадолго. Мила больше не хочет танцевать со мной.

Апраксина была такая счастливая, когда выходила в центр зала. Из поникшего цветка она превратилась в бутон самой дорогой розы. Он раскрывается только в предрассветные часы и источает незабываемый небесный аромат. Так я увидела Милу, когда она танцевала.

Уверенные шаги в сторону Никиты отдалили ее от меня. Сначала Глеб, потом Никита. Я была зла, что поверила в дружбу, в ее искренность и свет. А на деле столкнулась с предательством. Меня будто использовали все эти годы.

Но вишенкой на торте стал наш с ней последний разговор. Перед выступлением я не спала ночь. Меня трясло, а голова раскалывалась на две неравные половинки, соединить которые просто невозможно. Была мысль скрыться, уйти, лишь бы не ступать на сцену. Убивала мысль, что Мила больше не хочет танцевать со мной. Друг, который отказался от тебя, потому что есть кто-то лучше. И этот кто-то не другой человек, а лишь другой танец.

И я бы пережила и это. Но эмоциональная закрытость ее вывела меня из себя. Я лишилась поддержки близкого и не ошибусь, если скажу, что единственного, человека в последний момент, самый важный для каждой из девочек в раздевалке. Она говорила про погоду, про почки и заморозки. Ей, получается, было все равно, что будет?

Больше у меня нет друга. А может, никогда и не было. Это все длинное и жестокое представление. Мы два актера, что отыграли свои роли.

И кто бы знал, на что способна Мила Апраксина. Мои цветные драже были так жестоко раздавлены. Сейчас я ощущаю себя именно той дальней, что закатилось под стол, но даже там ее кто-то умудрился раздавить. А косметика? Зачем она трогала ее? Зачем разбрасывала? Но ранит и не это. Ранит ее взгляд. Она нагнулась, чтобы наши глаза были на одном уровне. В них я читаю сожаление. А еще она просит прощение.

– За то, что оставила меня? Или за разорванную книгу, за выброшенную косметику? За что?

Так странно. Мы виноваты обе. Я, что завидовала. Это пелена затмевала мои глаза. Она, что бросила.

Ее куда-то уводит Иринка. Так грубо схватив за предплечье. Боюсь, что останутся следы. Первая мысль все-таки набрать Глебу и рассказать все, что с нами произошло. В каком фарсе мы приняли участие. Но вместо этого я выбегаю следом. Бегу по коридору, не знаю даже куда именно. Мыслей больше нет. Даже самая разумная, что они в кабинете Ирины Григорьевна где-то тешится на задворках. У меня только единственное желание – не дать Миле ответить за все одной. Ведь я знаю, хоть и чертята ее гуляли сегодня по коридорам нашей академии, сама же Мила, настоящая, никогда и ни за что не обвинит в произошедшем других. Только себя.