Книга Просто друзья, страница 15 – Дарья Белова

Подхожу к прикроватной тумбе, на ней книга, с потрепанными углами и загнутыми листами – еще одна вещь, за которую бы получила выговор. Книги должны быть в порядке. Книги – мое лицо, к ним нужно относиться бережно, аккуратно. Они – ценность. Спорить никогда не решусь.

За всеми этими воспоминаниями и разглядыванием не моей ценности пропустила, как открылась дверь.

– Эй, ты кто такая? – голос громкий, немного обиженный.

– Я? – Паникую, сильно, потому что фантазия – не моя сильная сторона.

– И что делаешь в моей комнате? – не унимается мой безымянный собеседник и двигается в мою сторону.

– Я искала комнату… гостевую, – пытаюсь выкрутиться. – Я Мила. Мила Апраксина, – решила я представиться и протянула ему руку.

– Как генерал, чтоль? – поднял он одну бровь.

– Генерал?

– Да… неважно… Читала? – показывает на книгу, которая все еще была в моих руках, я так крепко ее сжала, что острые углы больно впились мне в ладонь. Даже не обратила внимание, теперь останутся следы. Что я скажу маме, если она заметит?

– Нет, – смущаюсь и откладываю в сторону, – я, наверное, пойду. Поищу комнату. Еще.

– Ну иди. Мила Апраксина. А я Глеб. Глеб Навицкий, – улыбнулся мне.

– Ну пока, Глеб Навицкий.

Странная встреча, в странном доме. У нас не могла быть обычная судьба. Она такая же странная, как и мы все. И сейчас я, Мила Апраксина, выхожу замуж за Глеба Навицкого. Наверное, знай Глеб об этом в то лето, в нашу с ним первую встречу, то выгнал бы меня из своей комнаты и никогда больше не приближался. И я бы так никогда и не узнала, понравилась ли ему та книга, что лежала у него на тумбочке, или нет

Мое белое платье шили на заказ. Я не знаю имя дизайнера, не знаю, как правильно называется материал и из какой страны его везли. И, честно говоря, оно было ужасным. Плохо так говорить, я видела старания мамы, видела восхищение в ее глазах, даже слезы. Поэтому не смогла сказать и слова, боялась разочаровать. В тот момент, когда я стояла перед зеркалом, в этом пышном, нелепом платье, что весило целую тонну, я снова позавидовала Глебу. Он просто может сказать то, что думает, то, что хочет. Это ли не прекрасно? Может, это шанс научиться у него делать так же. Нет, это не наплевательское отношение к близким. Это когда себя ты ценишь больше. Меня такому не учили, а очень бы хотелось.

Так вот, платье. Оно ужасно: тесное, тяжелое и жаркое. В нем было так жарко, несмотря на то, что за окном очень прохладно. Я терпела. И ждала, когда же закончится этот день.

Глеба я увидела через окно. На нем был темно-синий костюм, белоснежная рубашка и … бабочка. Глеб Навицкий и бабочка. Хочется улыбнуться. Он снова заставляет меня смеяться. Его волосы растрепались от ветра, а может, он сам так захотел – придать небрежность своему образу. Надо признаться, получилось. Ему очень идет. Глеб вообще не задумывается, что о нем могут подумать. Даже в день собственной свадьбы. Высокомерный мажор. Улыбаюсь этой мысли.

Было много камер. Эти вспышки перед глазами, от них становилось плохо. Мелькают, как надоедливые мушки, искажая картинку, что и так не доставляла удовольствие. Мне не нравится моя свадьба. Я пишу это, и мне грустно. Хотелось все по-другому. Очень хотелось. Но не получилось.

Передо мной много незнакомых мне людей. Все подходят, обнимают, но не нарушая такого важного пространства, все, как по учебнику по этике. Мужчина преподносят мою ладонь и с тыльной стороны оставляют след своего дыхания. Не губ, а всего лишь дышат мне в руку. Ужасно и противно. Глеб стоит рядом и недовольно смотрит вокруг, оценивает обстановку. Хочется обмолвиться с ним хоть парой слов. Спросить его впечатления. Но я трушу. Внутренний барьер стоит, кажется, что он либо отмахнется от меня, либо высмеет. И то и другое было бы обидно.