Книга Просто друзья, страница 74 – Дарья Белова

– Глеб, это же… Боже!

Прохожу вглубь зала. Он большой, больше, чем я себе представляла. Вообще все, что я раньше представляла, не то. Даже отдаленно. Наши ожидания не оправдываются. Но я благодарна за это. Благодарна Глебу, что мой жесткий камушек уже окутан уютной морской волной, его неровность начинает стираться.

Глава 26.

Воспоминания из дневника Милы.

Зал был пуст. Горел тусклый свет. А на белом экране, что напротив кресел, еще не было картинки. Именно так я все себе и представляла.

– Выбирай любые места, – Глеб разводит в стороны руки, демонстрируя весь зал, что и правда был как на ладони.

– А какие лучше?

– Ну… мне нравятся те, что на последнем ряду. Но так как мы одни сегодня, то места не играют роли.

– И все же.

– В центре. Говорят, что звук стекается именно в середину зала, и картина фильма кажется более полной.

– Тогда в центр.

Я отсчитываю ряды, чтобы понять, где та самая середина. А потом прохожу вдоль ряда, отсчитывая уже кресла.

– Думаю, тут. – Я сажусь в центр. Очень значимые цифры: десятый ряд, десятое место. Красивая цифра. Будто получил максимум баллов.

– Блин, забыл. Сейчас вернусь.

Глеб вышел, оставляя меня одну. В зале тихо, я чувствую запах пыли как в коридоре. Что странно, мне он нравится. Есть люди, у которых в памяти всплывают важные моменты, стоит им вдохнуть аромат, который они слышали именно в ту минуту. Я помню запах роз, нежный, но со сладковатыми нотами – сад Натальи Матвеевны, а следом и первое знакомство с Глебом. Помню запах жареной картошки и бургера, очень странный запах, но в памяти всплывают картинки нашего с Глебом свидания, назову его так. Запах ели и запеченной утки – Рождество дома, паленая резина – первые в жизни гонки, новая книга, что еще хранит запах типографии, – библиотека отца, где мне рассказали о моем замужестве с Глебом. Теперь еще пыль и попкорн – кинотеатр, куда пригласил меня Глеб Навицкий.

– Карамельный – для тебя, соленый – для меня, – Глеб вернулся быстро, неся в руках две больших картонных коробки.

Беру одну штучку, сладкую, отправляю в рот. Приторная сладость до жжения на кончике языка. Кроме запахов, человеку свойственно и запоминать вкусы. Я запомню именно этот. Даже самый дорогой и вкусный Швейцарский шоколад не будет достоин моего внимания – истинное наслаждение именно эта карамель, от которой будет тошнить и болеть живот. Но он важен. Как и этот запах пыли, этот кинотеатр, этот день.

– Вкусно, – говорю я.

– Попробуй соленый. Мне он больше нравится.

Отправляю в рот воздушную кукурузу. Рецепторы языка в бешенстве от контрастности. Как тысячи фейерверков, что взорвались в моем рту. Полярно, но прекрасно.

– Спасибо. Вкусно. Но я остановлю свой выбор на карамельном.

– Так и знал, что ты сластушка.

– А ты – нет.

– Ну почему же, – Глеб смотрит на мои губы.

– Шоколад не в счет, – уловила я его намеки. – Помимо него, есть что-то, отчего можешь потерять голову? Ириски, карамельки? Блинчики?

– Наверное, кекс с изюмом. Или как его называют? В общем, то, что готовят на Рождество в Европе. Только без орехов. Помню давно, еще до всей этой вечной истории с Англией, мы с семьей справляли Новый год дома. Мама приготовила такой кекс. И мы все вместе его ели и запивали вкусным чаем с мятой. Было здорово. Смех, теплые истории, воспоминания, – Глеб говорил тихо. Я понимаю, как ценно это для него.