Книга Просто друзья, страница 92 – Дарья Белова

Ставлю себе зацепку в голове, что когда грустно или страшно, нужно вспоминать вкус его губ, его поцелуев, чтобы невольно заулыбаться.

Глеб ушел сегодня рано: дела, связанные с фирмой. Я не злюсь и не обижаюсь, хотя признаюсь, мне приятно, когда Глеб будит меня. Последний раз, когда я утром открыла глаза, Глеб лежал рядом, подперев голову рукой и рассматривал меня еще спящую. Возможно, именно от его взглядов я и проснулась, очень уж они чувствовались.

– Я думал, ты никогда уже не откроешь глаза. Точно, Спящая красавица, – улыбка, которая я запомнила, словно фотограф запечатлел нужную ему эмоцию на пленке.

– Доброе утро, – приятно потягиваюсь.

Сажусь на кровать и вытягиваю руки вверх, тянусь к солнышку. Утром все кажется нежнее и ласковей, день будто здоровается, приятно похлопывает по плечу.

– Вот, уже правда остыл, – Глеб протягивает мне маленькую чашку кофе. Он запомнил, что с утра я пью только эспрессо. Странная привычка для молодой девушки. Это не капуччино или латте. А тяжелый напиток, что оставляет горькое послевкусие. Но он бодрит и заряжает энергией.

– Это мне?

– Нет, под кроватью спрятал любовницу. Вот ей и принес, ты просто не вовремя проснулась, – на лице нет улыбки, он даже бровью не повел. И со стороны может показаться, что Глеб серьезно говорил. Но смешинки в его глазах уже такие ручные, одомашненные. Они показывают мне обратное.

– Обойдется твоя любовница, пусть сама спускается и варит себе кофе, – и забираю чашку немного остывшего кофе, – спасибо. Мне очень приятно, – смотрю в его темные глаза со смешинками. Те машут мне и приветствуют.

То утро, то время было таким же теплым и ласковым, как весенний день.

Сейчас мне холодно, словно зима снова вернулась в город. Неуютно и промозгло. Но сегодня нельзя раскисать. Никогда себе этого не прощу, если из-за моего настроения или из-за ноющей и ничего не значащей боли я пропущу важное событие своей жизни.

Просмотры назначили на двенадцать дня. Надо успеть доехать до академии, еще раз размяться, разогреться и порепетировать с Зойкой наш танец.

Только спустя время я приняла, что роль Спящей красавицы буду исполнять не я. Впрочем, никто и не говорил, что роль моя. Только внутри теплилась надежда, когда я первый раз вышла в центр зала, а Никита робко взял меня за руку. Приятное томление раскрывалось внутри меня, нарастая с каждой долей секунды, а потом восторг, восхищение, очарование. Что смогла, что получилось, что свершилось. Ненадолго. После таких чувств приходит апатия, разочарование и боль. Балет синоним боли. И не в физическом понимании, когда преодолеваешь ту самую боль во благо искусства, а боль душевную, что забрали очень ценное. То, ради чего старалась все эти годы. Взяли и жестоко забрали, обругав и унизив, как дворовую собачку, что просит немного ласки и любви.

Весь путь до академии меня бил мандраж. Это не приятное волнение, а самый настоящий страх: за себя, за выступление, за свое будущее. А что, если мой танец будет лучше, чем у Сони? Что, если выберут именно меня?

У двери остановилась. Сейчас она кажется дверью в будущее. Как в фильме про Нарнию. Дверь, ведущая в сказку. Только ждет ли меня волшебство за ней? Или там будет колдовство злой королевы Малефисенты.

Хватаюсь за ручку. Дверь поддается не сразу. Она всегда была тяжелой, но сегодня ощущаю это отчетливей. Как назло, я сейчас одна. Мне некому помочь.