Книга Статус: все сложно, страница 26 – Дарья Белова

– Ну, какой еще? Договаривай, Апраксина. Мне не терпится узнать, что же третье, – я приближаюсь к ней, делаю глубокий вдох. Пытаюсь уловить ее аромат.

– Просто бесишь!

Она разворачивается и идет в сторону входа. Быстро перебирает ножками. Сегодня на ней каблуки, они делают ее ноги бесконечными. Я завис на них, а еще на ее заднице. Раньше была другая. Сейчас стратегические места округлились. Она стала еще соблазнительней, чертовка.

Резко разворачивается на носочках. Этому, очевидно, ее научили в балете. Я не успеваю среагировать. Попался с поличным. Я тупо пялился на ее задницу. Опять. Нет, снова.

Еще один уничтожающий взгляд, под которым я должен теперь испепелиться в считанные секунду.

– Хватит это делать!

– Делать что?

– Пялиться!

– Ну если у тебя задница шикарная.

– Навицкий, у твоей Риты не хуже. Пялься на ее … – не может сказать вслух слово "задница". Эх, Апраксина, ты такая же скромница? Или снова притворяешься?

– Задницу?

– Да.

– Повтори тогда.

– Да иди ты…

– Куда?

– В ЗАГС!

На этом наши пререкания она посчитала законченными и вошла в здание. Сама открыла тяжелую дверь и прошмыгнула внутрь. Маленькая, противная шоколадка. Вот только сладость эту я больше не чувствовал.

Внизу столпились пары. Снова молодожены. Такие счастливые, улыбаются, целуются. Обхожу их стороной и пытаюсь найти свою балеринку.

Она идет прямо по коридору, соблазняя своими изгибами и движениями. Того и гляди, вон тот новоявленный муж свернет свою голову. Если нет, я ему ее докручу.

Догоняю. И хочется ущипнуть ее. Снова вывести на эмоции. Мне нравится ее злой вид. Такая фурия уничтожает, сжигает, губит. А я испытываю от этого удовольствие.

Навицкий, а раньше было так же? Я почему-то не помню. Словно часть этих воспоминаний стерли.

У двери несколько пар. Поникшие. Они больше не обнимаются. Стали чужими, будто некоторое время назад они не обнимались и не обменивались слюной как те, что остались в холле. Не было клятв, не было обещаний, не было общей мечты, цели. В воздухе так и витают ненависть, злоба, она смешивается с претензиями, приправляется щепоткой эгоизма. И все. Ячейка общества схлопнулась.

Воспоминаний со своей свадьбы тоже практически нет. Только суматоха, толпа незнакомых мне людей, вспышки фотографа. Кругом один фарс. Убогий и дешевый. Никому не нужный. Даже Миле ее свадьба не нравилась. Только помню наш первый танец. А еще глупый договор быть просто друзьями.

Сейчас этот друг занял последний свободный стул, вытянул свои бесконечный ноги и откинулся на спинку. Глаза прикрыла.

За ее действиями наблюдают все собравшиеся мужчины.

Подхожу ближе и встаю рядом с ней, только облокотившись уже о стену.

– Эй, Апраксина?

– Что, Навицкий?

Не знаю, зачем ее окликнул. Теперь думаю, что бы такого спросить.

– Может, потом отметим? – вспоминаю слова Риты.

– Развод?

– Он самый.

Выравнивает спину и смотрит на меня темными глазами. Там огонь. Он очень нехороший. В них ярость, смешанная с презрением. Костер недобрый, того и гляди, перекинется на меня.

Она пару раз пытается что-то мне ответить. Но так и ни слова не произносит. Снова у меня к ней нескончаемый список вопросов: что хотела сказать? О чем сейчас думает?

Мы заходим последними. Маленький кабинет. Здесь душно и пыльно, словно попал в старую библиотеку, где книги уже не представляют ценность. Просто сваленный в кучу хлам.