Онлайн книга «Статус: все сложно»
|
– Ты скучаешь? – спрашиваю я Глеба тихо. – Да. Представляешь, это был мой единственный друг. И первый. До него же друзей то и не было. Помнишь, – он обращается к его фотографии, которая улыбается и будет так улыбаться еще очень и очень долго, и лицо у него останется молодым, – после того, как ты запрыгнул ко мне в машину, мы пошли в непонятный бар? Как я тогда был недоволен, что странный и левый чувак раскрутил меня на бар. Я же еще и пить не могу, за рулем. Вид у меня наверное был такой… – Как у Глеба Навицкого, – попробовала я пошутить. – Да, – с нотками грусти ответил Глеб, – Как Навицкий. Иногда думаю, а что было бы, если я не был бы таким эгоистом? Высокомерным и избалованным мажором? Мы бы смогли подружиться раньше? – Ты же не любишь сослагательное наклонение? – Верно. – Расскажи еще что-нибудь. Мне интересно. Его первая осознанная и открытая улыбка. Словно он правда отмотал несколько лет назад, а Марат поддержит его историю, которую они будут рассказывать ее вместе. – Как-то на гонках приехала одна девчонка. Она в заезде не участвовала, просто была в группе поддержки. С какими-то подругами заявилась. Девчонка была красивая. Чем-то на Лилю похожа. Блондинка с голубыми глазами. Фигурка отпад, задница.. – Навицкий, я сейчас начну ревновать! – Хм… Апраксина, – в темных глазах жидкий шоколад, который он так любит, но который противопоказан ему, – тебе не стоит. Марат тогда завис на ней. А я подкалывать начал. Глеб Навицкий каков он есть, – развел руки в стороны, – даже удивляюсь, что он во мне нашел, что не отходил и навязывался мне, упертый придурок, – добрая улыбка, она адресована его воспоминаниям, горьким, но еще хранящим тепло, – начал его подкалывать. А та девчонка все слышала. Он на меня разозлился. Таким козлом потом себя чувствовал. Пришлось подойти к той девчонке, ее звали Эмилией. Нелепое имя, дурацкое какое-то. И просто попросил ее телефон. Знал ведь, что Марат не решится. Отдаю ему эту бумажку с номером, а он такой радостный. Флиртовать с ней начал, руками ей махать. Такой наивный малый был… – А как же Лиля? – Тогда у них ничего не было. Закрутилось все позже. Они же в одном дворе жили, часто виделись. – И что было у Марата с той Эмилией? – Честно, я не знаю. Не спрашивал. Наверное, стоило бы? Так поступают друзья? – Не знаю. Я не самый лучший друг. Мы сидим на лавочке близко друг к другу, а взгляды прикованы к мрамору. Мы общаемся между собой, но незримо с нами ей есть третий человек. Цветы все еще в моих руках, и я никак не решусь подойти ближе к памятнику и положить их. Я должна буду заглянуть ему в глаза. Они неживые, всего лишь гравировка. Но мне страшно. – Давай я, – Глеб понимает меня. Это странно. Наша ниточка становится толще и прочнее. Молча передаю ему тюльпаны и отхожу в сторону. Он кладет перевязанные бечевкой цветы и отходит ко мне, берет за руку и большим пальцем поглаживает. – Так странно. Ведь это Марат мне тогда помог понять. Помнишь, когда я ушел…ну … – Я помню, Глеб. – Он спросил одну простую вещь: “а что, если ее у тебя заберут”. Как отдали тебе, так и заберут? Я конечно же еще не знал, что это ты, ведьма, все устроила. И испугался. А вдруг, правда. Приду домой, а тебя там нет. Я один. И стало страшно. – И что ты ему ответил? – Что не отдам свою балеринку. |