Книга Лекарство против шока, страница 17 – Владимир Колычев

— А вот мне страшно, так что могу и выпить.

— Стыдно должно быть.

— Да ладно!

— Не возьмем киллера, он кого-то другого убьет, и на чьей совести будет эта смерть? На моей. Потому что тебя не смог уговорить.

— И как долго ты так, без памяти?

— Двенадцать лет.

— Не помню я номер машины… На Лешку засмотрелась, глазам не могла поверить.

— На кого засмотрелась? — встрепенулся Ролан.

— Лешка, сучонок, Валькин сын. В Федоровском на одной улице жили. Я там одного случайно толкнула, он упал, головой об угол, мне два года дали. Отмотала, вернулась, а этот щегол кричит: «Убийца!» А сам он, спрашивается, кто?.. Сволочь!

— Он стрелял?

— Он, точно он. Я как узнала его, в ступор впала, стою, смотрю, ничего не соображаю… Уходить надо было, а я стою, смотрю… Мне кажется, он меня заметил.

— Как найти этого Лешку?

— Не знаю, в Федоровском его нет, дом у них сгорел, Валька через год умерла, сердце не выдержало. Лешка в армию ушел, больше я его не видела.

— Может, кто-то знает?

— Ну, может, кто-то и знает. Спрашивать надо.

— У кого?

— Кузнечиха может знать, по соседству жила, с Валькой дружила. Не знаю, жива или нет… Так, погоди, у меня же фотография есть, на свадьбе у кого-то… уже не помню, у кого гуляли, Лешка там есть. Но это давно было, лет пятнадцать назад…

Зиновьева полезла в шкаф, нашла в фотоальбоме общий снимок, ткнула пальцем в парня лет семнадцати. Рослый, плечи широкие, как у взрослого мужчины, крепкий нос, тяжелая челюсть. А взгляд глупый, дурашливый, фотограф жал на кнопку, а Лешка толкнул, вернее, надавил плечом тощего мужичка, который годился ему в отцы. Никакого уважения к возрасту. И это в семнадцать лет. А сейчас Лешка Шелестов не уважал и чужую жизнь. И с этим нужно было что-то делать.

Ролан попросил Зиновьеву никому ничего не говорить, никуда не звонить, Лешке Шелестову, если вдруг он появится, дверь не открывать и сразу звонить в полицию. Дал наставление, вышел из дома и направился к автобусной остановке.

Автобус уже включил поворотник, когда по встречной полосе проехала белая «Ауди» с затемненными окнами. Опустилось стекло, показался водитель, выщелкнул пальцами сигарету и исчез за автобусом вместе с машиной. Ролан узнал в нем повзрослевшего Лешку. Похоже, убийца ехал за Татьяной Зиновьевой. Избавляться от нее ехал.

Ролану понадобилось всего три минуты, чтобы вернуться к дому. Увы, Шелестов его опередил, белая «Ауди» стояла у подъезда, в машине пусто, а сам он уже поднялся к Зиновьевой. Как бы она ему дверь не открыла… Но, понимая, что Зиновьева его узнала, Шелестов в дверь звонить не стал. Он ковырялся отмычками в замке, еще чуть-чуть, и открыл бы ее. Но помешал Ролан.

— Так это ты Танюхин хахаль!

Лешка выдернул отмычку, бросил ее в карман и повернулся к Ролану:

— Мужик, не шуми!.. Пойдем, расскажешь! — шагнул к нему, протянул руку, собираясь обнять его за плечи, чтобы увести куда-нибудь подальше от места, и при этом глянул куда-то вверх и в сторону. Неужели напарник этажом выше затаился для страховки?

Но по лестнице спускалась полная женщина, в одной руке свернутый в рулон небольшой ковер, в другой выбивалка.

— Пойдем, пойдем!

Шелестов все-таки обнял Ролана за плечи. Скорее не обнял, а взял в тиски, осталось только спустить досадную помеху с лестницы, но Ролан спутал планы противника. Он ударил кулаком в солнечное сплетение, заставив Шелестова разжать руки. Дальше захват, загиб руки за спину, болевой прием. Все произошло очень быстро, за это время женщина успела спуститься вниз всего на несколько ступенек.