Книга Лекарство против шока, страница 32 – Владимир Колычев

Ролан сидел в своем БМВ, курил, и Анастасия, проходя мимо, бросила на него благодарный взгляд.

Шапочка на ней меховая, норковый полушубок, брюки в обтяжку, зимние сапоги на тонком каблуке, сумочка. Похоже, она куда-то собиралась, когда появился Валушин. А может, собиралась именно к нему.

Гаврилова скрылась во дворе, «Мерседесы» уехали. Ролан подошел к калитке, собрался нажать на клавишу звонка, но ворота стали открываться. Медленно, со скрипом и усиливающимся дребезжанием, но открывались.

Он зашел во двор и увидел стоящий под парами «BMW X6» бордового цвета. В машине сидела Гаврилова. Ролан подошел к ней, и она открыла дверь.

— Куда-то собираетесь, Анастасия Дмитриевна?

— В Москву. Квартира там у нас. Или вы прикажете здесь ночевать? — нервно, но не зло спросила она.

— Я вас прекрасно понимаю. И не смею задерживать.

Ролан открыл папку, вынул оттуда повестку, снял колпачок с авторучки.

— Что это? — удивленно посмотрела на него Гаврилова.

— Повестка. Завтра в одиннадцать ноль-ноль жду вас в своем кабинете.

— И что мне, из Москвы возвращаться?

— Вы там собираетесь оставаться?

— А что мне здесь делать?

— Неужели завод вашего мужа переходит под внешнее управление?

— Уже давно перешел, если вы имеете в виду Валушина. Игорь давно уже под его дудочку пляшет… Плясал.

— Отплясался Игорь. Может, дудочка слишком громкой оказалась?

Гаврилова выразительно показала на открытую дверь:

— Мне так холодно… Можете в машину сесть.

Когда Ролан сел на переднее сиденье рядом с ней, она произнесла:

— Если вы думаете, что это Валушин заказал Игоря… — и вдруг замолчала.

— А что, мог заказать?

— Не знаю. Знаю только, что Ярослав Павлович крутил Игорем, как хотел.

— Вашего мужа это тяготило?

— И да, и нет. Через Валушина он получал сырье, через него сбывал продукцию. А вы должны понимать, что в бизнесе сбыт — важнее важного.

— Понимаю.

— Может, мы что-то недополучали, но, в принципе, было все хорошо, завод работал в прибыль, Игорь закрыл долги. В общем, на жизнь хватало. Еще и оставалось, — с горечью вздохнула Гаврилова.

— А кроме Валушина, кто мог претендовать на завод вашего мужа?

— Почему мог? Была встреча с одним человеком из Москвы, Вересов его фамилия, крупная строительная компания, он хотел купить завод, но Игорь отказался… Или даже не отказался, просто сказал, что все вопросы решаются через Валушина.

— А Вересов что?

— Да ничего, отстал.

— Думаю, я имею право на бестактный вопрос. Скажите, кому отходит завод в случае смерти вашего мужа?

— Пакет акций… Контрольный пакет акций… Часть достанется мне, часть его матери.

— Игорь составил завещание?

— Было такое.

— Он опасался за свою жизнь?

— Не знаю.

— Когда он составил завещание?

— Ну, когда… Летом.

— Не в августе случайно?

— В сентябре, а что?

— В августе погиб Сорокин, знаете такого?

— Сашу? Сашу знаю… Игорь дружил с ним, он иногда к нам приезжал с Лизой… С Елизаветой… Я ее Елизаветой называла, она старше меня лет на десять…

— Почему в прошедшем времени?

— Ну, так мы не подруги, Саши не стало, я ее больше не видела, последний раз на Сашиных похоронах, и все. А теперь Игоря хоронить… За что мне такое наказание?

Гаврилова крепилась, не заплакала, но руки у нее задрожали. И вряд ли притворно.

— Может, вам не стоит в Москву ехать в таком состоянии? Снег идет, непогода, мало ли что.