Онлайн книга «Памятка убийцы»
|
– А Назаров и Юдин? – Их тоже. Гуров улыбнулся: – Молодцы Леля и Лиля! Я бы с ними в разведку пошел. – Ему почему-то вспомнились «А зори здесь тихие». Будто он тоже вел саму юность сквозь жизненные невзгоды. И его Лизу словно тоже затянули трясина, кикимора, леший. «Над деревьями медленно всплыло солнце, лучи упали на болото, и Лиза в последний раз увидела его свет – теплый, нестерпимо яркий, как обещание завтрашнего дня. И до последнего мгновения верила, что это завтра будет и для нее…» – пронесся прочитанный, казалось, в прошлой жизни текст в голове, и Гуров попрощался. – Ладно, Банин. Будем на связи. Отбой, боец! * * * Паша Банин спустился к набережной и увидел на лавочке у воды Ангелину. – Банин, – она повела носом, – колись! Чем так вкусно пахнет? – А? – Не пытайся скрыть вкусноту! У беременных отменное обоняние! – Ой, слушай! Мне ж пирогов надавали. – Тумаков надавали? – Она обнюхала его рюкзак, как енот. – За что? Кто бил? Кого бить в ответ? Говори! – Да не тумаков, а пирогов! С курагой, между прочим. На вот, держи. Она жадно откусила тесто: – Ух ты-ы-ы! И кто же автор кулинарного шедевра? – Одна нудная бабка. Тебе лучше не знать. – Почему? – Гробовщицей тебя назвала! Ангелина округлила глаза: – Я ее все-таки найду! Он посмотрел на нее с нежностью и прошептал: – Мне так повезло с тобой. Спасибо тебе. Ангелина рассмеялась: – И мне с тобой, добытчик мой! И ни он, ни она не заметили человека, наблюдавшего за ними с лестницы, ведущей от реки в город. * * * – Что вы? Какое беспокойство! Это даже приятно. Удивлена, что кто-то вообще обо мне вспомнил. – Лидия Кирилловна Полетучая с удивлением смотрела на экран монитора, в котором видела легенду Московского уголовного розыска – полковника Гурова, информацию о котором гуглила утром. После того как он так настойчиво пытался связаться с ней по видеозвонку – как же отвиснут челюсти у пресных пожилых немок из кружка «Круговые спицы» при мэрии Люббенау! – на протяжении двух дней. Гуров, в свою очередь, видел благополучную женщину средних лет, которая в относительно молодые годы выглядела на уверенные пятьдесят. Нет, ее тело было подтянуто ежеутренними и ежевечерними дальними прогулками с собакой. Ее кожа была покрыта легким загаром от работы в саду, персиковый румянец на низкой скуле был естественным для того, кто проводит много времени на природе, а руки – гладкими, как у каждой доброй хозяйки, которая ежедневно месит тесто на сливочном масле, чтобы порадовать сдобной выпечкой семью. Но вот уже семнадцать лет она жила в предсказуемой до конца дней каждого гражданина и занудной Германии с ее ханжеским коллективным чувством вины, хваленой новой этикой и возможностью не стесняться седины. Владела белым домиком с аккуратным забором, батутом, клумбой с флоксами, теплицей для выращивания помидоров черри и зелени и березками вдоль забора. Обожала ездить с мужем на вишневую ферму и собирать ягоду для заливных пирогов, сиропа к безглютеновым блинчикам и варенья. Перезванивалась по «Скайпу» с детьми, отдыхающими в байдарочном спортивном лагере летом, и учила по нему румяного племянника мужа тяжело дававшемуся ему русскому языку. Единственными значимыми изменениями в ее жизни за последний год были только переход от изучения лексики по теме «Моя семья» к объяснению лексики по теме «Моя квартира» и торжественное завершение комплекса упражнений под названием «Правила выбора безударных гласных в корне: капризная орфография русского языка». |