Книга Игра в наперстки, страница 88 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Подумав, она сняла ее и вздохнула.

– Не важно. Мы все равно будем вместе.

– Ваш подельник мертв. Вы помогали Рассолкину, даже когда он официально пропал и когда был уже мертв. Именно поэтому вы пришли к нам. И напали на Никанора. И вам нужно было в нужный момент указать на его тело, отправить документы, изображать общение с духами и другое шоу.

– Да. Лев не просил меня этого делать. Мы часто разговаривали. Ему было все интересно. Он был хорошим другом. Я работала на него. Он дал мне работу и смысл жизни.

– Это вы собирали для него информацию, – утвердительно сказал Гуров. – Еще до конвента вы часто пересекались на разных мероприятиях и записывали все, что они рассказывали вам, да? Напоить одного, другого, третью. И вывести на нужный разговор, да? А потом подсунуть нужный телефон? Рассказать, как вам помог этот специалист.

– Они сами рассказывали Льву. Мне нужно было только подтвердить, – сказала Жанна.

– Что он вам пообещал?

Жанна посмотрела в глаза Гурову:

– Ничего. Он просто пообещал быть со мной. Мы были на равных. Он рассказывал мне обо всем. И я помогала.

И это было неправдой.

Гуров сильно сомневался, что Рассолкин принимал Жанну как равную себе. Но и просто использовать влюбленную женщину было слишком низко для Рассолкина. Лев уже успел его немного узнать. Как и химик, она была его скальпелем. Точным инструментом.

Все убитые были связаны. Не только общими делами и компанией.

И эта тонкая ниточка вела к человеку, который в последние несколько месяцев не сходил с экранов ТВ, выступал на радио, а его книги били все рекорды по продажам.

Автор серии книг по психологии личности и психическому здоровью. И все убитые так или иначе встречались с ним. Скульптор даже пыталась обольстить миллионера, и ведь он этого не скрывал! Он сам первый рассказал об этом Гурову и Крячко.

Гуров был зол. Наверное, прежде всего на себя. Все ответы на вопросы были у него под носом. Что это было вообще за затмение? Полковник за полдня развернул невероятную деятельность, но все же смог собрать полную картину.

В этот раз они собрались на даче у Крячко. Кабинет Петра Николаевича все еще сильно пах краской после недавнего ремонта, да и оконченное расследование не требовало привычной летучки в кабинете генерала. Перед глазами напарников почему-то все еще стояло умиротворенное выражение лица Рассолкина. Да, можно было смело сказать, что он успешно обманул их всех. И не один раз.

– Почти как в той книге, у Агаты Кристи. «Десять негритят», – вспомнил Крячко.

Гуров кивнул:

– Да. Эту книгу я видел в автобусе. Из собрания сочинений, которое стояло в кабинете Рассолкина. Думаю, что на самом деле именно ей он и вдохновлялся. Вроде бы и сам среди убитых… И не подкопаться, что за маньяк убивает творческих людей. И ведь мы на это купились. А дело совсем не в творчестве. Я думал, что Лев специально решил стать консультантом, когда понял, что мы можем выйти не на все преступления из прошлого убитых. И стал «помогать», подкидывая новые версии и идеи.

Мария вздохнула:

– Подожди. А Жанна? Почему она помогала ему?

– Обычная влюбленная женщина с огромной долей фанатизма. Рассолкин был очень хорошим специалистом. Он вначале подчинил ее волю, да. Она была слабее. Но при этом она – великолепная артистка. Как она виртуозно сыграла развратную, веселую пьянчужку. Я поверил… Мы все поверили. Кстати, в наши квартиры не без помощи какого-то нанятого жулика влезла именно она. А яблоко… Яблоко – это очень изящный штрих. Она не так глупа или безумна. Она таким образом намекнула нам на то, что в деле работает женщина. И это очень понравилось моему тезке. Поэтому у него в машине появилось яблоко. На веранде в санатории тоже написала она. Это был намек на химика, который там работает. Путеводная нить для нас: вдруг мы будем думать слишком медленно? А она все это время любила Льва. Преданно, верно. И работала на него. Она ради него приняла релаксант и чуть не умерла, доверяя ему настолько, насколько было можно. Жанна была его глазами и ушами и в госпитале, и на конвенте. Вначале я немного грешил на Никанора, слишком он был ему предан. Думал, что помощник Рассолкина был готов на все, в том числе и на преступления, но тот патологически боится нарушить закон.