Книга Игра на одевание, страница 131 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Вот Кубинец идет по переходу. Он не торопится, идет достаточно спокойно. Вот записи уже после того, как он спустился на станцию. Здесь видно, что мужчине становится хуже с каждым шагом. Кубинец несколько раз останавливается, кажется, что он дезориентирован: качает головой, трет виски. Пытается размять шею. Один раз он посмотрел на руки, как будто видел их в первый раз. И вот уже на платформе мужчина подходит к самому краю. Почему именно к краю? Гуров сначала не понял, но потом вспомнил, что Маша говорила ему о нетерпимости яркого света во время мигреней. Может быть, Серхио просто шел туда, где было темнее.

Гуров замедлил видео и стал просматривать покадрово. Петрович и Верка-цыганка были правы. К Кубинцу никто не подходил. Он подошел к краю платформы, зачем-то стал заглядывать в тоннель, а потом упал на рельсы. Было видно, как к лежащему на рельсах мужчине спрыгнули несколько мужчин включая охранника. Стали проверять пульс. После этого охранник передал о случившемся по рации на пост.

Потом к телу никто не приближался до приезда полиции.

Гуров стал пересматривать запись, чтобы понять, был ли возможный убийца рядом. Может быть, кто-то подходил: есть множество способов убить, не оставляя следов. Укол, самый привычный. Яд, который проникает под кожу.

Верка с ее метким глазом была права.

Никто не приближался даже на расстояние вытянутой руки. Но и не пытался предложить свою помощь, что, кстати, странно: в последнее время москвичи стали гораздо добрее. Гуров замечал, как люди стали внимательнее относиться к другим, помогать, даже если их не просили. А тут Серхио словно окружал невидимый кокон. Но еще тогда Верка подметила, что это кокон инаковости. Он срабатывает на уровне генной памяти. Что рядом идет кто-то, кто не такой, как другие. А если он или она оказались рано утром в метро и ведут себя так странно, то мысли почти всех, кто был этим утром на платформе, можно было легко считать. И никакие экстрасенсы не нужны.

«Обдолбался». Почти все – а Гуров рассматривал лица очень внимательно – отходили от Кубинца или старались не смотреть в его сторону, думая, видимо, что он уже успел с утра принять на грудь или ехал такой уже с ночи.

– Это из-за запаха.

Лев с удивлением посмотрел на возникшую непонятно откуда в кабинете Дарью.

– У вас была приоткрыта дверь, и я честно стучала. Долго, – смутилась эксперт.

– Да, хорошо. О каком запахе ты говоришь?

– Его одежда была обрызгана очень интересным веществом. От тепла тела запах активизировался и, видимо, был очень неприятным. Я обнаружила это случайно. Вещи лежали под настольной лампой, пока я готовила тело к отправке, и запах в какой-то момент стал буквально невыносимым. Смесь нездорового пота и алкоголя. Видимо, люди думали, что он пьян. Интересно, как получилось синтезировать такой запах?

Гуров кивнул, положил на стол документы, приненные экспертом, и теперь сосредоточил все внимание на девушке, о которой говорила уборщица.

Сыщик пересмотрел записи с нескольких камер. Верка снова была права: девушка точно знала расположение камер. Она явно наблюдала за Серхио. Длинные распущенные волосы, скорее всего, были париком и удобной ширмой, из-за которой разглядеть ее лицо было практически невозможно.

Лев сделал несколько стоп-кадров, где было более или менее видно незнакомку, и отправил их на печать.