Книга Игра на одевание, страница 162 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Лев назвал свое имя и должность, и они перешли на балкон. Там было относительно чисто и не разгромлено. Видимо, потому, что у Алисы, а Гуров не сомневался, что крушила дом именно она, просто не хватило сил свалить тяжелый столик. А вот если бы хватило, то она, скорее всего, нашла бы там уже пустой тайник. Хоуп предложила кофе. Она знала, где что лежит, и, быстро приготовив напитки в гейзерной кофеварке, принесла их на балкон. Гуров украдкой наблюдал за ней, чтобы понять, как часто бывала тут девушка и насколько уверенно себя чувствовала. Судя по всему, действительно часто.

– Отсюда очень красивый вид, – сказала она, чуть смущенно ставя чашки на стол. – Все стеклянные разбились, но эти у Серхио были глубоко в шкафу. Они местные. Уже были в этой квартире.

Первичная растерянность прошла, и Лев был готов к беседе. Наличие у Серхио официальной невесты, конечно, было сюрпризом, но и дополнительной возможностью получить новые факты для расследования. Гуров достал блокнот.

– Хоуп, вы не возражаете, если я буду делать записи во время нашей беседы?

– Да, конечно. Я правильно поняла, что версия с гибелью Серхио от разрыва аневризмы – это версия для семьи? – спросила она, глядя на сыщика. Сейчас это была собранная молодая женщина без следа слез и грусти, которая знала, чего она хочет, и, судя по всему, действительно некоторое время была близка с Кубинцем. Или, по крайней мере, пыталась сделать вид.

Узнаем.

– Мы точно не уверены, ведется расследование, – уклончиво ответил Лев.

Хоуп взяла сумочку, достала оттуда красивый ежедневник и вытащила фотографию.

– Вот мое доказательство, что мы были с ним близки. Вы уже заметили, что в квартире нет фотографий? Серхио ненавидел фотографироваться. Это, пожалуй, был его единственный пунктик. На грани фобии. У него была няня в детстве, родственница бабушки отца. Очень милая, добрая женщина, но она была с Ямайки, и она внушила им с братом, что любое изображение крадет часть их души. Это фото…

Гуров посмотрел на фотографию. Серхио сделал это фото сам, было видно по положению тела. Одной рукой он обнимал Хоуп, а другой держал телефон.

– Это фото было его самым главным подарком для меня. Романтично, но он сделал это специально, говоря, что часть его души принадлежит мне. Наши семьи с самого рождения нас обоих договорились, что мы поженимся, на Кубе это нормально, в России вроде бы уже нет. Только хорошо зная его, можно понять, насколько для него это важный подарок. Вернее, для меня от него.

Гуров кивнул и пожал плечами, одновременно давая понять, что везде по-разному.

Хоуп сделала глоток кофе:

– Я не буду больше рыдать, не бойтесь. Это был момент слабости, я приехала собрать его вещи, семья попросила. Я хотела забрать тело, но не успела: была без связи в деревне у прабабушки.

– Но я так понял, что у него был какой-то крупный раздор в семье и из-за этого Серхио уехал подальше от Кубы?

– Да. Глупая история, его уже давно простили. Вы же знаете про его болезнь. Сложно злиться на кого-то, кого вы можете потерять в любую минуту. Уже через месяц семья снова помирилась, но Серхио продолжал работать в России. Наши врачи сказали, что этот климат ему больше подходит. На Кубе все-таки слишком жарко. Я прилетала несколько раз, но у меня тоже важная работа, у меня своя клиника. Контракт Серхио должен был закончиться через два месяца.