Книга Дом с черной лентой, страница 95 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Это верно, такое оружие потащит на дно вернее любого камня, – согласился Гуров.

Он взглянул на капитана, спросил:

– Ну что, у тебя еще остались к нему вопросы? Если нет, давай вызовем конвой и отправим господина Заикина на новое место проживания. Только скажи дежурному, чтобы конвой прислали усиленный: уж больно клиент у нас опытный попался.

Когда Заикина увели, Никитин спросил:

– Ну, теперь куда вас отвезти, Лев Иванович? В гостиницу? Теперь там Полозкова нет, вам ничего не угрожает…

– Нет, теперь вези меня туда, откуда взял, – отвечал сыщик. – То есть в больницу. Что-то плечо у меня совсем разболелось. Чувствую, сегодняшнюю ночь мне надо провести на больничной койке. Да и еще пару дней, наверное, придется у вас пожить. Так что мы успеем с тобой пообщаться.

Когда Никитин привез сыщика в больницу, его лечащий врач, доктор Асташкин, уже ушел домой. И в этом смысле Гурову повезло, потому что врач, конечно, сделал бы ему выговор за самовольное оставление больницы.

Тут же выяснилось, что плечо у сыщика «что-то разболелось» не зря – когда померили температуру, оказалось, что у Гурова под 40 градусов. Дежурный врач предположил, что в потревоженной ране началось воспаление. Полковника тут же уложили на койку, ввели ему приличную дозу антибиотиков. В таком состоянии Никитин его и оставил.

А когда на следующий день капитан снова приехал в больницу, он встретился с доктором Асташкиным и имел с ним весьма неприятную беседу. Выяснилось, что Гуров находится без сознания, температуру никак не удается сбить и вообще положение плохое. Такое сообщение, конечно, сильно встревожило капитана. И весь день, занимаясь следственными действиями, связанными с арестом Заикина и Полозкова, капитан продолжал думать о знаменитом сыщике, оставшемся в больнице.

Встревожился не он один – начальник Управления генерал Кашкин тоже забеспокоился и в течение дня несколько раз звонил в больницу, чтобы узнать о состоянии пациента. К счастью, после обеда состояние раненого улучшилось, температуру наконец удалось сбить, и доктор Асташкин даже разрешил посетить больного.

Вечером дверь палаты, в которой лежал Гуров, открылась, и в палату вошли сразу три человека: и капитан Никитин, и генерал Кашкин, и капитан Теплов, который был привлечен к допросам обвиняемых. Они принесли больному гору витаминов: фрукты, соки… Посетители сели вокруг койки, и генерал Кашкин сказал:

– Я пришел, Лев Иванович, по двум причинам. Во-первых, меня привело сюда беспокойство за ваше здоровье. Не хватало того, чтобы мы вывели из строя лучшего сотрудника Главка! Генерал Орлов нас за это по головке не погладит. А во‐вторых и в‐главных, я хотел выразить вам большую благодарность за проделанную работу.

– Да, и я тоже хотел бы присоединиться к Виктору Игнатьевичу, – сказал капитан Никитин. – Ведь вы прежде всего меня сильно выручили. Две недели я бился над этими делами и не продвинулся ни на шаг. А вы не только раскрыли дела об этих трех убийствах, но и вскрыли сеть по распространению наркотиков. Мы задержали уже восемь человек, которые были связаны с центром «Прыжок», получали там зелье и затем распространяли его дальше. А организовывал поставки дури в Суходольск как раз Заикин – по его заказу водители фур доставляли «товар» на Заозерский тракт. И у меня есть еще одна причина прийти сюда, кроме тех двух, что назвал Виктор Игнатьевич.