Книга Жизнь под обрез [сборник], страница 148 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— В основном золото и алмазы, — отвечал Гуров.

— Подходящее содержание, на кружку пива хватит, — одобрил Гуменюк. — Значит, все оставляете здесь. Блокнот с ручкой тоже. С собой нужно иметь только паспорт и служебное удостоверение. Входите в эту дверь, там стоит часовой. Показываете ему служебное и спрашиваете: «Судейкин здесь?» Судейкин — это как раз мой знакомый, Семен. Держитесь при этом как можно строже, словно вы здесь самый главный начальник.

— Как держаться, ты меня не учи, сам могу уроки давать, — сказал ему Гуров. — Ты дальше говори.

— Говорю. Часовой вызовет Семена. Тот тоже проверит ваше служебное, проверит паспорт, после чего проводит в комнату для свиданий. Там уже будет ждать Забродкин. Все, можно беседовать.

— Наш разговор будет записываться?

— Такая аппаратура в комнате есть, как и стена для наблюдений. Но в вашем случае запись будет выключена, и за стеной никого не будет. Так что можете разговаривать свободно.

— Ладно, я все понял, — сказал сыщик. — Вот, кладу лишние вещи и пошел.

Он вышел из автобуса и направился к тюремному крыльцу. По ходу движения он придал себе строгий служебный вид; издали было заметно, что он служит в органах, в чине не ниже генерала. Поэтому он не удивился, когда часовой за дверью вытянулся, увидев Гурова.

Тот молча показал ему свое удостоверение, небрежно бросил:

— Судейкин здесь?

— Так точно, — ответил часовой. — Сейчас вызову.

И нажал кнопку вызова. Послышались шаги, и в помещение вошел мужчина лет тридцати, в форме ФСИН. Он быстро взглянул на Гурова, сказал:

— Документы покажите, пожалуйста.

Сыщик протянул ему удостоверение и паспорт. Судейкин просмотрел документы, вернул их владельцу, после чего сказал:

— Идемте.

Часовой нажал еще одну кнопку, коротко взревел гудок, стальная дверь, ведущая во внутренние помещения СИЗО, открылась. Вслед за сотрудником ФСИН Гуров прошел по коридору. Здесь их встретила еще одна дверь. Ее Судейкин открыл своим ключом. Еще один марш по коридору, и они вошли в небольшую комнату. Здесь не было ничего, кроме стола и двух стульев.

— Сейчас введут Забродкина, — официальным тоном произнес Судейкин.

Гуров обратил внимание, что его сопровождающий избегает любых упоминаний о том, что свидание с Забродкиным проходит ночью, в неправильное время, по личной просьбе отставного капитана Гуменюка, в обход запрета капитана Теребякина. Все выглядело так, словно это была рядовая встреча подследственного с оперативником, ведущим расследование.

— В вашем распоряжении будет один час, — продолжал Судейкин. — Никаких записей прошу не делать. Через час я приду за Забродкиным.

После этого он вышел, а Гуров остался стоять в ожидании. Послышались шаги, дверь открылась, и тот же Судейкин ввел человека, который признался в убийстве директора Кашкина.

— Арестованный Забродкин доставлен, товарищ полковник! — отрапортовал сотрудник ФСИН.

Гуров понял, зачем были произнесены эти слова: таким способом Судейкин как бы представил арестованному человека, с которым тот будет иметь дело, и показал, что беседа будет носить официальный характер.

Судейкин вышел, и Гуров остался наедине с арестованным охранником. Иван Забродкин был человек среднего роста, невзрачной наружности, весь какой-то пришибленный. Он только один раз, в самом начале, взглянул на сыщика, а затем уставился куда-то в угол и упрямо смотрел только туда.