Книга Жизнь под обрез [сборник], страница 51 – Николай Леонов, Алексей Макеев

«Даже не подумал извиниться за опоздание», — сердито подумал Лев Иванович и пошел следом.

В квартире у Баевых царил идеальный порядок. Создавалось впечатление, что в ней не жили, а только иногда наведывались, чтобы смахнуть пыль. Евроремонт, дорогая мебель и множество безделушек делали квартиру похожей на музей. Лев Иванович остановился, не зная, как ступить на идеальной белизны толстый мохнатый ковер. Баев же спокойно прошел по ковру в ботинках и пригласил Гурова:

— Не стойте в дверях, проходите. Разуваться не нужно.

— У меня ботинки не очень чистые, — заметил Лев Иванович, не решаясь ступить на красивый и наверняка дорогой ковер.

— Как хотите, — махнул рукой Иван Денисович. — Можете и разуться.

Лев Иванович, немного помешкав, решил все же не разуваться и прошел.

— Садитесь, где удобно.

Баев сел в одно из кресел и заложил ногу на ногу.

«Не очень-то он похож на убитого горем супруга, у которого пропала любимая жена, — подумал Лев Иванович. — Хотя… Может, он просто умеет держать себя в руках и не выказывать своих эмоций перед чужими людьми?»

— Лина все-таки подала в розыск, — вздохнул Баев и вопросительно посмотрел на Гурова, хотя вопроса в его интонации и не прозвучало.

— Нет, я разговаривал с Линой Савельевной совсем по другому поводу и только случайно узнал, что Полина Алексеевна пропала и не выходит на связь уже целую неделю. Я ничего не путаю? Прошла уже неделя?

— Да, — нахмурившись, ответил Баев. Он снял очки, достал из кармана платок и протер стекла. — Она сказала, что должна побыть одна и подумать, как ей жить дальше. Собрала чемодан и уехала. Куда — не сказала. Я думал, что она решила навестить родителей, а трубку не берет, потому что… В общем, потому что хочет побыть одна.

— Вы звонили ее родителям? — поинтересовался Лев Иванович, видя, что Баев замолчал и, опустив голову, стал рассматривать свои ногти.

— Да, в понедельник утром я позвонил теще. Но она сказала, что Полина к ним не приезжала. Я… — Он сжал руки в замок, словно сдерживаясь, но Гуров видел, как они у него задрожали. — Я растерялся. Мне тоже нужно было время подумать, поэтому я сразу не пошел в полицию, — стал он оправдываться.

— Вы поссорились? — Лев Иванович решил зайти издалека.

— Нет, мы не ссорились, — Иван Денисович закусил нижнюю губу, словно раздумывая, стоит ли ему говорить о чем-то Гурову или нет. После недолгого колебания он сказал: — Мы редко ссоримся с Полиной. Она решила уехать по какой-то своей, неведомой мне причине. Она не захотела мне о ней говорить, но я видел, что у нее какие-то проблемы. В последнее время она была какой-то отстраненной, задумчивой, а порою и нервной, раздражительной. Я даже думал, что такая резкая смена настроения в ней случилась оттого, что она забеременела.

— А она хотела ребенка?

— В общем-то, скорее нет, чем да, — с некоторой досадой в голосе ответил Баев. — Я говорил с Линой на эту тему, но она уверила меня, что если бы беременность была причиной смены настроения Полины, то та бы с ней обязательно поделилась. Но ничего такого не было.

— Понятно, — Гуров нахмурился и, выдержав паузу, задал следующий вопрос. Вопрос, который должен был быть задан им обязательно: — Скажите, вы знали, что жена изменяет вам с Игнатовым?

Гуров намеренно не стал ходить вокруг да около и задал этот вопрос прямо в лоб Баеву. Ему нужна была реакция мужа Полины, и он ее получил. Иван Денисович вздрогнул так, словно его стеганули плеткой, дернул головой и внезапно покраснел так, что Гуров испугался, что у того сейчас случится инсульт.