Онлайн книга «День мертвых тел»
|
— Скоро конечная, в городе еще и не на такое посмотрите. И — написан. А не нарисован. Гуров удивился и придержал дверь. — Простите, не понимаю. — Нужно говорить: «Картина написана», а не «Картина нарисована», — будто нехотя пояснил кондуктор. — Просто запомните. Спасибо мне скажете потом. А то вас эти маратели стен с костями съедят. Гуров улыбнулся и к сведению принял. Все вокруг было интересно, освежающе ново. Насупленный Алексей оказался прав. Выйдя на конечной, Гуров обнаружил, что одноэтажный, с патриархальными колоннами, вокзал Онейска, по замыслу строителей яично-коричневый, выглядел так, будто вокруг него неоднократно взрывались если не заводы, то мастерские по производству ярких красок. Порывистые, свободные линии, четкие контуры стилизованных до нечитаемости шрифтов и глубокие тени, резко очерченные черным. Память подсказала слово, которое Гуров знал, но в жизни его использовать ему никак не доводилось. Он не заметил, как произнес его вслух: — Граффити. — Да надоели хуже горькой редьки со своими «графиками»! Понаехали, спасения от них нету… — Извините? Старушка, так похожая на тех, с которыми по соседству Гуров уютно ехал последний час, зло сверкая глазами в сторону обновленного вокзала, на него даже не взглянула, радуясь возможности выплеснуть негодование: — Будто своих алкоголиков мало. Едут же и едут, красят, портят — и ведь не остановит их никто. Раньше хоть понятно было, что нарисовано на стене! Вот пьют люди кефир или чай и рисуют работниц в полях или колосья. Или реку! А тут сразу видно: наркоман каждый второй, Сталина на них нет… Молодой человек, купите пирожок? С яблоками, смородиной или с луком и яйцом, если сладкие не любите. Горячие, румяные, только испекла, не остыли еще! От пирожка Гуров решительно отказался и вызвал такси. В машине размышлял о том, что подкрепиться было бы неплохо в какой-нибудь местной столовой или кафе — и непременно горячим. У старушки этой он пирожок бы и задаром не взял. Явно имеющая заработок с вечно голодных приезжих на привокзальной площади, мало ли что она туда добавила, помимо начинки, если так ненавидит туристов? В своей приветливой ипостаси она внушала даже меньше доверия, чем в сварливой. Гуров вышел у подъезда, возле которого, скрестив руки на груди, его уже ожидала женщина, судя по описанию — та самая квартирная хозяйка. Светлана Валентиновна показала новому жильцу квартиру, без лишних церемоний вручила ключи и попросила позвонить хотя бы за пару дней до того, как журналист закончит отдыхать и работать. Гуров подобной вольности обращения удивился и тут же получил ответ, что недостатка в желающих поселиться нет. Светлана уступила именно ему, поскольку ей показалось, что человек он взрослый, серьезный и устраивать вечеринки с огненным шоу и мокрыми маечками на арендованной жилплощади не станет. Хотя по большей части «клиент сейчас идет именно такой», и повидавшая многое Светлана Валентиновна в принципе готова ко всему. Нежелание Гурова питаться у частников она одобрила и посоветовала пару мест, в которых можно прилично отобедать без ущерба для бюджета и здоровья. После ухода хозяйки Лев Иванович разложил вещи, переоделся, сменив образ с делового на максимально демократичный, и неожиданно обнаружил, что времени всего десять утра. Он бодр, полон сил, энергии, а главное — живого, деятельного любопытства. Нет, прямо сейчас он не пойдет учить местные силовые структуры «жить и работать». Вопреки мрачным пророчествам Крячко, прямо сейчас ему даже не хотелось тревожить ранним визитом Капитолину Сергеевну. Хотелось снова окунуться в атмосферу праздника чужого города. Разузнать, в чем дело, самому, а не по сводкам данных или статьям из интернета, понять, что привлекло в Онейск столько туристов. |