Книга День мертвых тел, страница 70 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Лев, какие люди. Привет!

Гуров мыл в маленькой раковине пузатую чашку с золотым ободком по краю, чтобы налить в нее чай. Наличием чая в чашке он намеревался ограничить время своего пребывания здесь. Он выпьет чай. Извинится перед всеми и выйдет в летние сумерки. Погуляет по аллеям и площадям взбудораженного страшными находками городка, поглазеет на фейерверки и толпы у открытых сцен, все же фестиваль продолжался. И поедет к себе. Женщину, окликнувшую его, он вспомнил не сразу, и она поняла это по выражению его лица. Улыбнулась широко и подсказала:

— «Обетованный», на днях, помнишь? Меня Мариной зовут, а тебя тогда тоже привел Толик.

— Марина, конечно же. — Гуров придал своему голосу больше радости от встречи, чем чувствовал. Марина не обиделась на то, что ее не вспомнили, происходило это, скорее всего, нередко. — Как твои дела? А я вот осмотреться зашел, уютно тут у вас.

— Дела мои цветут и пахнут. — Она взяла чашку из его рук, не спрашивая, налила в нее чаю. Марина была пьяна и скрывать этого не собиралась. Клуб был взрослым. — Зря ты тогда уехал, очень даже зря. Мужички наши колонку починили, включили музыку, весело было. Ты приходил бы без Толика, Лев? А то ведь тоска смертная, невозможно нытье это слушать.

— Какое нытье? — Гуров принял чашку из ее рук и поставил ее на стол. Выглянул из кухни в основную комнату, откуда доносились голоса и тихий звон посуды. Толик ораторствовал, и Гуров знал, что скоро это не закончится. — Мне кажется, что люди слушают с удовольствием. Разве здесь не клуб поклонников творчества Полонского?

— Покрепче ничего не желаешь, Левушка? А то ты со своим чаем такой серьезный, как не родной совсем. Расслабились бы, потанцевали… — Лицо Марины поскучнело, когда стало ясно, что Гурова интересуют чай и ответы на вопросы, а не крепкие напитки и чары ее привлекательности. Она тоже выглянула в комнату и сморщилась, совсем так же, как тогда, у электрического костра. — Нытье все это потому что. Толик и выступает-то таким гоголем только дважды в год, когда Полонский приезжает. Милованов здесь его последний амбассадор, и если бы не он, был бы у нас нормальный клуб по интересам. Выпили, песни попели, стихи красивые почитали.

Гуров всей душой поддержал нежелание Аджея встречаться с этими людьми. Заботиться о них, тратить время, которого подчас не хватало даже на сон. Он дал надежду сотням людей по всей стране, занимался благотворительностью, дал городу детства возможность заработать на туристах, в конце концов. Тогда как пределом мечтаний среднестатистического жителя Онейска по-прежнему оставалось выпить, потанцевать и посплетничать о тех, кто непохож на них. Желая противопоставить что-то пьяной улыбке Марины, Гуров возразил:

— Иначе и быть не могло, ведь Толик с Аджеем были друзьями в детстве. Не каждый таким другом может похвастаться.

— Другом? — Марина расхохоталась в голос. Спохватилась, попыталась унять смех, но вышло не сразу. Из общей комнаты весело спросили, о чем у них идет речь, ибо сразу видно, что тема их веселее, чем то, о чем вещает Толик. Марина понизила голос и придвинулась к Гурову ближе. — Да какие они друзья? Толик бегал бы за его машиной, если бы охранники не отгоняли. Вокруг Аджея сотни таких, он его и не помнил бы, если бы не стены.