Онлайн книга «Кто-то третий [сборник]»
|
Ближе к вечеру, после мытарств по инстанциям Лев приехал к дому, в котором когда-то жила семья погибшей девочки. Обычный двор на окраине Москвы. Две девятиэтажки стоят углом. Между ними небольшой сквер, детская площадка. Видно, что совсем недавно этот двор благоустраивали. Вот в этом доме живет вдова Кириллова, но увидеться с ней в планах у Льва не было. Сложно, конечно, удержаться и не рассказать, что он нашел ее дочь Марину, что она в клинике и ждет опасную и почти безнадежную операцию. Не рассказать совсем было бы преступлением, сделать это все равно придется. Но чуть попозже. Здесь же живет и семья Курносова. А вот во второй девятиэтажке жила семья Фадеевых. Вон в том, третьем подъезде. Ну что же, придется вспомнить молодость и заняться рутинным делом, которое с первых дней службы осваивает каждый оперативник — опрос соседей, именуемый в рапортах «поквартирным обходом». На лавочке у подъезда сидят вечные и самые надежные помощники участковых уполномоченных, да и вообще полиции — бабушки-старушки. С них и следует начать. «Меняются времена», — думал Гуров, пытаясь разговорить старушек и понимая, что преодолеть подозрительность будет не очень просто. Пришлось приложить все свое обаяние, подкрепленное большим опытом, и через несколько минут завязался неспешный и обстоятельный разговор. И о жизни вообще, и о жильцах дома в частности. — Да они там за это время раз пять менялись, жильцы эти! — то взмахивая недовольно рукой, то скрещивая руки на груди и тем самым показывая свое недовольство, говорила сухощавая женщина в теплых меховых тапочках. — Уж эти мне жильцы-соседи! Сдают квартиру кому не попадя. И подъезд захламили весь, и в квартире такой же кавардак! — Да полно тебе, Наталья, — мягко возражала другая, улыбчивая бабушка в синеньком флисовом халате. — Ну что ты наговариваешь на людей! Ты не была у них в квартире, а наговариваешь. Бедненько живут люди, так что же? Купить свое жилье не все могут. А так-то не все там пьяницы жили. Понятно. Значит, за эти девять лет в квартире 89, в которой когда-то жила семья Фадеевых, поменялось несколько семей жильцов. Ясно, что никто из них представления не имеет о той трагедии, что произошла когда-то. А если знают, то только понаслышке, по рассказам «сердобольных» соседей. Все знают те, кто тогда, девять лет назад, жил здесь. И Гурову повезло, что две бабушки из трех, сидевших с ним на лавочке, жили в этом доме не один десяток лет и очень хорошо знали семью Фадеевых. — Мать-то не выдержала. Полгода не прошло, как умерла Ларисочка, — покачала головой бабушка в флисовом халате и промокнула глаза уголком платка, наброшенного на плечи. — У какой матери сердце выдержит? Когда доченьку невинную и так вот… Это ж вурдалак какой-то! — А отец? — спросил Гуров. — Коля-то? — пожала она плечами. — А что Коля? Коля похоронил жену и куда-то уехал. Бросил, видать, все, и квартиру бросил, и вещи. Больно мужику на все это смотреть было, так я понимаю. Все напоминало о горе. И дочка, и жена, обеих сырая земля забрала. — Запил? — на всякий случай поинтересовался Лев. — Нет, не пил Николай. Он даже на поминках не пил. Сидел, как каменный, только кулаки сжимал. Держался, видать, на последнем. Орлов посмотрел на осунувшееся лицо Гурова, взял из его рук бланки запросов, которые нужно было подписать, и укоризненно проговорил: |