Книга Камни раздора [сборник], страница 50 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Да, они вернулись поздним вечером, почти ночью. Дело в том, что Вадиму Александровичу не захотелось оставаться в больнице, он заявил, что чувствует себя достаточно хорошо и нечего ему делать в чужом месте. Как мне передавал его слова Юра, отец заявил, что в больнице ему неуютно, хуже, чем дома. В результате вечером Юра мне позвонил, и я за ними съездил. Вернулись мы не очень поздно, еще двенадцати не было. Все было спокойно, легли спать. Причем Вадим Александрович был против того, чтобы Юрий ложился в его спальне; сказал, что никаких ужасов больше не ожидает, что время призраков закончилось…

— Прямо так и сказал? — уточнил Гуров.

— Да, я это слышал своими ушами, — отвечал управляющий. — Я еще удивился, подумал: с чего он взял, что все плохое осталось позади? Но спросить не решился. Легли спать.

— А ночью опять раздались крики, и все сбежались на помощь к Егорову-старшему? — попробовал Гуров дать прогноз дальнейших событий.

— А вот и нет, — отвечал Безруков. — Ночь прошла спокойно, без криков. Но что-то этой ночью все же произошло. Потому что утром, едва рассвело, Вадим Александрович прошел в кабинет и вызвал туда сына. И там у них состоялся, судя по всему, бурный разговор. Иногда они переходили на крик, и тогда остальные, находившиеся в доме, кое-что слышали. Но большей частью они говорили сдержанно.

— Так и что тут особенного? — удивился Гуров. — Отец с сыном сдержанно поговорили, почему же из этого надо делать драму?

— Да потому, что Юрий Вадимович, как только вышел из кабинета, тут же нашел Ксюшу — ну, мою дочь — и заявил ей, что уезжает в Москву. Ну и Ксения, естественно, заявила, что едет вместе с ним. Потому что сюда она приехала вроде как моя дочь, вроде как вместе с отцом — но на самом деле она приехала из-за Юры. У них роман уже с год как начался. Раньше она сюда приезжала, только когда совсем маленькая была. Тогда она при мне находилась. А теперь — при Юрии Вадимовиче. Так что естественно, что и уезжать с ним хочет. Вот я свою машину готовлю, чтобы завтра их везти. Юрий Вадимович специально попросил, чтобы я на своем «Рено» их отвез, папиной машиной не пользовался. Вот что тут особенного. Или вы и теперь скажете, что ничего особенного в этом не видите?

— Нет, теперь не скажу, — отвечал сыщик. — Скажу, что имеет место ЧП. Значит, все дело в содержании разговора отца с сыном. А еще в том, что предшествовало этому разговору, что случилось ночью. И вы совсем ничего не знаете, о чем они говорили?

— Нет, меня в кабинет не приглашали и под дверьми я не стоял, так что откуда я могу знать? — отвечал управляющий.

— Но ведь вы говорили, что иногда отец с сыном переходили на крик? — напомнил сыщик. — Что всем было слышно, что они говорили в этот момент. Хотя бы об этом можете сказать? О чем они кричали?

— Да, тут кое-что сказать можно, — согласился Безруков. — О чем кричали… В первый раз это было, когда речь шла о деньгах. Юрий закричал: «Я давно не мальчик, имею право принимать решения, в том числе в области бизнеса! И если ты меня не пускаешь к управлению собственной компанией, то я имею право управлять своей!» После этого минут десять они снова говорили тихо, а затем уже все услышали крик Вадима Александровича: «Но почему ты мне ничего не говорил? И откуда у тебя взялись эти деньги? Откуда?!» Но что ответил Юрий, мы не слышали. Вот, собственно, и все.