Книга Конкурс убийц, страница 154 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Эфир и правда начался. На улице было темно, машина ехала плавно, и движение в ней почти не чувствовалось. Оксана выключила свет и направила на Аджея белый луч специальной лампы, закрепленной на сиденье. Гуров представил, как тысячи людей прильнули к мониторам, пожирая взглядами каждый сантиметр сияющего во мраке, ослепительно красивого лица. Представил за компьютером Верочку, верную секретаршу генерала Орлова, и отвернулся к своему окну.

Не ему судить, насколько достоин Аджей Полонский обожания, изливаемого на него фанатами. Он видел творческого, серьезного, на редкость целеустремленного человека, не брезгующего чужими слабостями. Наверное, потому что слишком хорошо знал о своих. К трясущемуся Олегу Аджей проявил сегодня явно больше симпатии, чем к Толику, почитавшему его едва ли не как святого. Да мало ли таких в его пастве. Гуров вспомнил, как, выезжая со двора, бросил взгляд на завешенные покрывалами окна покинутой квартиры. Толик побитой собачонкой смотрел им вслед. А ведь парень так ему помог. Нужно ему хотя бы магнитик привезти из лагеря. Гуров уселся поудобнее и постарался отключить внимание от доброжелательного, но нарочито восторженного голоса Аджея. Может, у него и правда получится вздремнуть.

Летняя ночь накрыла Онейск покрывалом из пронзительно-синего, искрящегося звездами бархата. Но если город, с его радостями и тревогами, уснул, то палаточный городок, основанный организаторами фестиваля, похоже, не спал вовсе. С того самого дня, как по границам соснового бора были протянуты ленты ограждения, а в центре его раскинул свои крылья шатер первой медицинской помощи, похожий на дворец, покой приезжим и персоналу только снился. Аджей, закончив прямой эфир с фанатами, закрыл ноутбук и, выключив освещение, откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза. Гуров тревожить его не стал. Нервозное молчание между ними, с одной стороны, смутно беспокоило Гурова, с другой — удивительным образом успокаивало. Он хотел познакомиться с Аджеем Полонским и составить о нем личное мнение — художник предоставил ему такую возможность. Более того, искренне, не стараясь показаться лучше, чем он есть. В то время, как имел все средства пустить пыль в глаза и продолжить игру в «ангела». Гуров уже был уверен в том, что околорелигиозной темы в своем имидже Аджей не желал, и принадлежала она, скорее всего, одному из своры окружавших его менеджеров. Лик парня и способность бросаться на помощь без раздумий получили достойную огранку и засияли с такой силой, что поклонники в своем обожании глохли и слепли, охотно забывая, что за респиратором уличного живописца и под ослепительной, умопомрачительной красотой на рекламных буклетах скрывается живой человек.

Кстати о буклетах.

Гуров припомнил, что в листовке, дарованной ему промоутером в первый день приезда в Онейск, говорилось, что палаточный городок «Обетованный» находится в полутора часах езды на автобусе от центра. Листовка соврала. На указанном расстоянии от города началась только парковка. И размеры ее, на фоне безмятежного звездного неба и черного гребня леса на горизонте, могли привести в трепет кого угодно. В направлении же к самому городку, именовавшемуся вполне в духе фестиваля, виднелось оранжевое зарево, как от пожара.