Онлайн книга «Конкурс убийц»
|
— План? Мог бы предупредить, что здесь не квартира и не дом, а настоящий дворец, Витя! Что мы тут сумеем обнаружить вдвоем? Мы без помощи аборигенов выхода отсюда не найдем! Одичаем, станем охотиться друг на друга и пить воду из унитазов! Золотых… Я не понимаю, он сводничеством занимался или на органы людей продавал? Полковник и старлей постояли с полминуты молча. Потом неловко рассмеялись, оглядываясь. Кабинет Сифона имел полукруглое окно, что наводило на мысль о том, что они находятся в башне. Огромное кожаное кресло стояло спинкой к роскошному виду на сад. Могучий стол на резных ножках был завален документацией, и, конечно, на нем стоял компьютер, но надежд это вселяло мало, ибо по краям помещения также располагались стеллажи с папками, перемежающиеся с книжными полками. Одинаковые томики сыто поблескивали золотыми буквами названий. Любая из этих папок могла быть нужной. Любая книга — оказаться тайником. Или обманкой, не имеющей даже страниц, что покупают богатые люди по совету дизайнера и из желания выглядеть образованными. Гуров глубоко вздохнул, как перед прыжком в холодную воду, и сказал: — Мы ищем фотографии, Виктор. Фотографии Аджея, не обознаешься, если увидишь, перепутать его с кем-то сложно. Я слышал, как некто, кого Полонский называл Сифоном, давил на него, требуя уделить время его гостям, и угрожал обнародовать снимки. Аджей отказал. — А потом? «Ох, не дурак ты, Сизый. Не дурак, — подумал Гуров. — Почему же все так непросто…» Посмотрел Виктору прямо в глаза и сказал твердо: — А потом мы уехали, Витя. Я видел своими глазами, как Сифон ушел. Был жив, здоров и доволен собой. Полонский всю дорогу спал на заднем сиденье. Меня высадили у подъезда, и что он делал дальше — я не знаю. Но как ты справедливо заметил, его алиби — это сам фестиваль. Не удивлюсь, если он поспал и поехал еще на какое-то мероприятие, он постоянно на глазах человек пятидесяти… — Разберемся, — сухо ответил Витя, и Гуров пожалел, что начал говорить вообще, потому что не удержался и принялся строить гипотезы. И гипотезы эти Полонского оправдывали. — Мы на то и органы, чтобы разбираться. Ты расслабься, Гуров. С чего начнем? Лев мысленно поблагодарил Сизого Виктора Степановича за сдержанность. Он не только хороший опер с чутьем. Он, скорее всего, и порядочный человек. В глубине души. Встречается это в их службе нечасто и если ценится, то, к сожалению, не в денежном эквиваленте. Потому и каждый сам за себя, потому и доверить кому-то ход своих мыслей в нестандартной ситуации опаснее, чем кажется. Он обтер вспотевшие почему-то ладони о брюки и ответил спокойнее: — Времени у нас мало, они кого-то уже ждут, как ты помнишь. Поэтому будем считать, что его нет совсем. Смотрим аккуратно, ты по явным тайникам, я по неявным. Кабинет, спальня. А потом сразу уезжаем. Виктор кивнул. Потянулся к нагрудному карману, в таком же Гуров носил удостоверение, достал и протянул маленький мешочек с туго свернутыми одноразовыми перчатками. Работа закипела. Едва ли Сифон, если верить кругу его знакомых и клиентуры, особо дорожил фотографиями какого-то художника. Его имя у многих на устах, он красив, и некоторое верят в него, как в ангела, но кто он, Аджей? Художник, ставший чуть заметнее сотен таких же лишь из-за того, что сумел выйти в дамки на внешности, слезливой легенде сироты-беспризорника, хорошо сочетающейся со стилем граффити, и трате денег на благотворительность. Угрозы от него столько же, сколько от наркомана Олега Максимова, даже меньше. Он не деловар с башлями, не судейский, не политик, не силовик, не бизнесмен. Не сын кого-то подобного. Едва ли Сифон держал компромат на него в сейфе. Может, даже доставал поглядеть, ощутить лишний раз власть над тем, кто когда-то был в его руках. Беззащитный, юный и глупый. |