Онлайн книга «Конкурс убийц»
|
— И на чем. Из управления в тот раз мы с ним ехали на трамвае, у Толика была машина? Виктор вскинул на него глаза и недобро усмехнулся. — А он еще и застенчивый, наш маньяк. Есть у него машина. Древний «Москвич», ведро с гайками. Цвета поганого, будто белое яйцо стухло, потрескалось, а потом снова стухло. Он, наверное, принял тебя за солидного человека, Лев, и не захотел при тебе свою недобитую ласточку афишировать. Таких не останавливают за превышение скорости, потому что не в состоянии они скорость превысить… — Хорошо, машина у него была. И время было. Будем рассматривать самый худший вариант. — Гуров бросил взгляд на телефон Вити, торчащий из кармана. Тот поднес его к уху, набрав номер полного сюрпризов коллеги-фотографа. Вызов остался непринятым. — Милованову нужно было вывести Аджея из строя так надолго, чтобы сделать с ним то же, что и с остальными. Он его замурует. Чтобы удержать, навсегда оставить в Онейске. Где? Где он захочет это сделать, Витя? Сизый повернул ключ зажигания, закрутил головой, выезжая из двора. — Понятия не имею, Лев. Я не искусствовед. — Когда они выехали на дорогу и влились в общий поток машин, продолжил: — Не думал, что скажу это, но нам нужна программка фестиваля. Они нашли ее довольно быстро, точнее сказать, подобрали. Прямо на дороге, на светофоре, Гуров просто открыл дверь и поднял с асфальта ставший ненужным кому-то хитро свернутый вчетверо лист глянцевой бумаги. Они летели вперед, и Гуров понимал, что сейчас нужно думать, хорошо думать. Что, вполне возможно, каждый метр дороги отдаляет их от могилы Аджея, в которой тот прямо сейчас погибает — потому что он, Гуров, был беспечен. Поверил празднику, отпуску, незнакомым пирожным, неспешному течению жизни в чужом, но таком знакомом провинциальном городке. Витя молчал, чтобы не мешать. Чтение листовки не помогало. Улыбка пропавшего художника сияла с покрытого дорожной пылью листка, будто не было в мире человека, которого Аджей Полонский не принял бы в свое сердце и не простил. Вполне возможно, прямо сейчас он пришел в себя от хлороформа, связанный, с заклеенным скотчем ртом. Ритм дыхания изменился, его затошнило, и в судорогах он захлебнулся собственными рвотными массами. Обманул, сбежал от поймавшего и пленившего его фанатика. Ангела не удержать. Ангел идет домой… Глаза Гурова на мгновение стали большими и круглыми, как блюдца в парадном сервизе Капитолины Сергеевны Молотовой. — Что, Лев? Ты что-то вспомнил? — Да, я вспомнил… — Он снова посмотрел на листовку, и на этот раз чувство вины не было таким пронзительным. — Нет их в городе, Витя. Знаешь, где монастырь старый находится у вас? Туда гони. Виктор озадаченно прикинул в уме, сузив глаза, начал искать взглядом, где бы ему развернуться. — Так точно, товарищ полковник, летим на всех парах. А пока летим, ты расскажешь мне, почему именно там? — Потому что в городе сейчас пытаться спрятать Полонского бесполезно. Да, мы взяли буклет, но посмотри на город. Он до самого утра будет похож на пионерский лагерь в последнюю королевскую ночь, когда вожатые добрые и дискотека до рассвета. Милованов хоронил своих жертв под картинками Полонского. Но самые известные из них уничтожены во время беспорядков, а возле тех, что попроще, сейчас настоящие паломничества, так? К ним не подступиться. Но почти никто не знал о том, что Аджей пишет последнее полотно. Прощается с городом. Я узнал об этом, когда мы разговаривали ночью. А в «Новом дне», в клубе, куда меня водил Толик, мне рассказали, что он реставрирует стены для работ Полонского, и одна из них именно там. До нее едва ли добрались вандалы или туристы. Это их последняя совместная работа, так сказать, — Аджея и Толика. И я тебе голову даю на отсечение, Виктор, что они там. |