Книга Конкурс убийц, страница 63 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Да, с этим фактом не поспоришь. Но Олю он любил. Хотя… Скорее всего, он любил не саму ее, а обладание ею. Он был ужасно ревнив. Постоянно ее третировал своими подозрениями. Хотя у него и без этого странностей хватало.

— Вы имеете в виду его тягу к порядку?

— И это тоже. Но самое главное — это его ревность не к мужчинам, а к литературе. Он знал, что никогда не сможет писать так же хорошо, как Ольга, и поэтому завидовал ей и ревновал ее, не позволяя ей писать.

— Так Ольга все-таки писала? Можно подробней на эту тему?

— Что значит — все-таки писала? — озадаченно нахмурившись, посмотрела на Гурова Светлана Олеговна. — Девочка начала писать еще в последних классах школы. Ее печатали сначала в местных, районных газетах, а потом и в городских издательствах. Ах, ну да, я совсем забыла! — спохватилась вдруг Гордиенко. — Она ведь писала не под своим именем, а под псевдонимом Веры Дробышевой.

— Как вы сказали? Вера Дробышева? — Гуров стал лихорадочно вспоминать, где он мог слышать это имя и фамилию, но так и не вспомнил и решил, что позже позвонит Реус и узнает у нее насчет этой загадочной Дробышевой. Зато ему в голову пришла мысль, которую он вдруг захотел проверить, а поэтому спросил Светлану Олеговну: — Вы ведь знали, что Леонидов за год примерно до его убийства ушел с работы и работал над какой-то рукописью? Романом, кажется.

— Да, знала. Это была официальная версия. Вернее, слухи, которые распространяли сам Леонидов и Ольга. Но тут все не так просто. Дело в том, что идея, сюжет и даже сам план романа были написаны самой Ольгой. В основу романа легли реальные события. Оля просто добавила в него еще много своего — героев, характеры, остроту. Она даже подробно изучала какие-то документы, связанные с этой историей. В общем, провела своего рода писательское расследование.

— Это должен был быть какой-то детективный роман? — уточнил Гуров, хотя помнил, что Жанна Дмитриевна описала его именно так.

— Да. В Саратове в тридцатых годах орудовал один серийный маньяк. Его долго ловили, но так и не поймали. Вот на основе этого факта она и построила свой сюжет. Должна была получиться некая психологическая драма с элементами детектива и триллера. И что характерно, повествование в нем должно было вестись от первого лица — от лица этого самого маньяка. Ольга даже успела написать черновой вариант романа. Но насколько я помню, без финала.

— Хм… Понятно. Но тогда получается, что она решила отдать идею своей книги мужу? — Гуров вопросительно посмотрел на Светлану Гордиенко.

— Решила отдать! Да это Леонидов нагло начал требовать от нее отдать ему все ее наработки и черновики. Аргументируя тем, что тебя, мол, все равно никто не знает, а я — писатель уже с именем, и меня будут читать. Он постоянно внушал ей, что женщине в литературе вообще нет места. Что все хорошие классики в России — это мужчины. Что она ничего никому не докажет, если выпустит книгу, пусть даже под псевдонимом. Ее просто задвинут и не дадут развиваться как серьезному литератору. Вот если бы она написала детскую книжку, тогда другое дело. А серьезные вещи… В общем, все в таком духе, — безнадежно махнула рукой Гордиенко.

— И что же, Ольга согласилась с ним? — задал, в общем-то, бессмысленный вопрос Гуров. Ему и так уже было понятно, что Ольга уступила Леонидову.