Книга Конкурс убийц, страница 67 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— А что они говорят по поводу его писательской деятельности? — перебил Крячко Лев Иванович. — И насчет того, что он вот так вот просто взял и оставил и незавершенный проект и работу.

— О том, что Леонидов писал рассказы, все знали. Он периодически одаривал коллег своими шедеврами. Но до тех пор, пока он не решил приостановить научный проект и уйти в писательство, что называется, с головой, его коллеги к этому относились снисходительно.

— А потом?

— А потом стали шушукаться у него за спиной. В глаза ему, конечно, никто ничего не говорил, а, вообще-то, осуждали этот его шаг. Считали такой поступок безрассудным и глупым, ставящим крест на нем, как на ученом. Никто не понимал, отчего он вдруг решил стать профессиональным писателем. Все считали его довольно посредственным сочинителем. А у тебя есть что-то новое? — поинтересовался Крячко.

— Есть, но я бы не хотел рассказывать об этом по телефону. Встретимся, и все расскажу. Мне нужно будет узнать твое мнение, — отозвался Гуров.

— Ты хочешь знать, совпадет ли мое мнение с твоим? — рассмеялся Станислав.

— И это тоже, — насмешливо фыркнул Лев Иванович.

Хотя он-то прекрасно знал, что как бы там ни было, а их мнения со Станиславом по поводу версий и ведения расследования практически всегда совпадали.

— Звонил Пятаков, — добавил он, — но я с ним еще не разговаривал. Сейчас ему перезвоню, а потом буду выдвигаться в сторону дома, в котором жили Леонидовы. Я сегодня узнавал — квартира так и осталась за его сыном. Так что, возможно, у нас получится с ним сегодня встретиться и переговорить. Сейчас сброшу тебе адрес. Езжай туда и жди меня.

— Хорошо, понял, — ответил Крячко и отсоединился.

Гуров сразу же набрал Пятакова.

— Илья Ильич, когда вы звонили, я не мог ответить, немного был занят.

— Да, звонил, чтобы расспросить, как у вас дела. Какие-то подвижки есть?

— Есть, — ответил Гуров. — Но пока что — никакой конкретики. Все данные требуют проверки. Чем сейчас и будем заниматься.

— А если коротко?

— Коротко не получится. Есть много нюансов. Нужно сначала связаться и переговорить с главным свидетелем того давнего убийства — сыном убитого писателя. Меня больше интересует, как у вас прошла встреча с охранником. Тропинин, кажется, его фамилия?

— Да, Тропинин, — немного помолчав и размышляя, по-видимому, что он может сообщить Гурову, ответил Пятаков. — Мы нашли его сестру Татьяну, и она дала нам адрес дачи, куда уехал ее брат. Там мы его и отыскали. Антон рассказал, что последнее дежурство у него проходило как и обычно, ничего подозрительного он во время обхода этажей не выявил.

— А в котором часу он делал последний обход?

— Говорит, что в четыре часа утра. Я проверял, в журнале записано именно это время.

— В журнале?

— Да, у охранников есть свой журнал, в который они записывают смены. Время прихода и ухода с работы и время обхода этажей и прилегающей к отелю территории.

— Свой журнал, — Гуров зацепился за выражение. — А что, у всех служащих в отеле есть такие журналы?

— Ну да. У горничных — свой, у секьюрити — свой. Мы с Андреем опросили абсолютно всех. Никто никого подозрительного или чужого в отеле ни накануне убийства, ни в предыдущие дни не видел.

— Ну, в такой сутолоке они могли и не обратить внимания, — проворчал себе под нос Лев Иванович и уже громче спросил: — А на парковке чужих машин не наблюдалось? Туда тоже должны видеокамеры выходить.