Книга Конкурс убийц, страница 79 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Это точно, — подтвердил Крячко. — Меня, например, устраивает больше работа с людьми, чем с бумагами. Скучное это занятие — документы с места на место перекладывать, а тем более рапорты составлять.

Орлов поднял на лоб очки и, посмотрев на Станислава, хмыкнул.

— Я вот думаю — может, мне тебя или Леву на свое место рекомендовать, когда буду уходить на пенсию?

— Ну уж нет! — сделал испуганные глаза Крячко. — Только не это!

— Станислав, не бойся, — рассмеялся Лев Иванович. — Нам с тобой это, — он кивнул на стол начальника, — точно не грозит. Там, наверху, понимают, что если кто-то такой, как мы, сядет в это кресло, то вся работа управления пойдет кувырком. Из нас с тобой организаторы, как из Петра Дженнифер Лопес.

— Ты меня с этой сомнительной дамочкой не сравнивай, — нахмурился Орлов.

— Так я и не сравниваю, а наоборот. — Гуров повернулся к Крячко и заявил: — Нашелся Леонидов-младший. Никогда не догадаешься, где он сейчас находится.

— В Анапе, — хитро улыбнулся Станислав.

— Э-э-э, с тобой вообще неинтересно, — шутливо махнул на него рукой Лев Иванович. — Очень уж ты догадливый.

— Я не догадливый, а шустрый. Просто уже заходил в техотдел и виделся с Эльвирой Владимировной. Она мне и сказала про ваш телефонный разговор, — доложил Крячко. — Я сразу после твоего звонка к ним зашел.

— Сегодня мы с тобой обратно поедем, — уже серьезным голосом заметил Гуров. — А ты что узнал?

— Узнал, что с очень большой вероятностью и роман, и рассказы писал один и тот же человек, — ответил Станислав. — Но сказали, что надо еще немного поработать над текстами, а потом они уже скажут точно. Завтра и позвонят.

— Отлично. Тогда дожидаемся результатов от Васильевой. Она скоро должна позвонить, — Лев Иванович посмотрел на часы. — И едем обратно.

До Анапы Гуров и Крячко добрались, уложившись прямо-таки в рекордное время — за девятнадцать часов. Ночью трассы были относительно свободны, да и поехали они по короткой дороге, что шла через Тимашевский и Славянск-на-Кубани. Пятаков, хотя и должен был отзвониться еще вечером, связался с Гуровым только часов в шесть утра и сонным голосом, чертыхнувшись и извинившись, сказал:

— Вчера совсем замотался и забыл позвонить по поводу девичьей фамилии Кирьяновой. Так вот, в девичестве она была Дробышевой.

— Ага, понятно теперь, почему она взяла себе этот авторский псевдоним.

— Что? — не понял его реплики Пятаков.

— Да это я так, рассуждаю вслух, — пояснил Гуров. — Просто мы вчера беседовали с сослуживцем Леонидова-младшего, который сейчас Терентьев, и тот сказал нам, что Александр взял себе девичью фамилию матери. А раз у Ольги в девичестве была фамилия Дробышева, то значит, Александр каким-то образом узнал, что она не его биологическая мать. Мы, кстати, еще вечером узнали, что Владислав Владленович Леонидов в свое время был женат на некой Терентьевой Ирине Павловне. Она ушла от него, оставив писателю полугодовалого сына.

— Блин, Санта-Барбара какая-то, — ругнулся Пятаков. — А на фига этому Александру вообще надо было фамилию менять, да еще и на фамилию нерадивой мамаши?

— Вот это интересный вопрос, на который бы я хотел знать ответ. Чувствую, что нам придется серьезно заняться этим Леонидовым-Терентьевым. Но пока мы с Крячко не приедем с информацией, которая у нас имеется, и не переговорим с Ольгой Кирьяновой и Мирой Евсеевой еще раз, вы этого Терентьева не беспокойте. Кстати, есть что-то новое по биологическим следам в номере?