Книга Конкурс убийц, страница 88 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Ольга, вы не арестованы. Вы просто находитесь под формальным наблюдением. Это не арест и даже не задержание. Вы имеете право выходить из номера, свободно передвигаться по городу и даже вернуться в Москву. Просто если вы вдруг решите уехать, то следователь имеет право запросить в суде разрешение на ваше задержание в качестве подозреваемой, — пояснил Гуров.

— Уехать? — удивилась Кирьянова. — Но я не собираюсь никуда уезжать! Тут Женя. Мне ведь нужно его… Вернее, его тело забрать и… Но ведь мне его не отдадут сейчас?

— Пока нет, — покачал головой Гуров. — Я не советую вам сидеть все время в номере. Вы спокойно можете передвигаться по городу. Вам разве об этом не сказали?

Ольга задумчиво сдвинула брови, словно силясь что-то припомнить, и ответила:

— Да, вроде бы что-то такое мне говорили. Но я в последнее время очень рассеянная. Я вообще плохо помню, как я давала показания и что говорила. Все словно в тумане. Я так расстроилась из-за смерти Жени… Просто не знаю, как я буду теперь жить без него…

Кирьянова спрятала лицо в ладони и расплакалась. Крупные слезы просачивались у нее сквозь пальцы и, стекая по руке, капали на пол. Лев Иванович выглянул в коридор и позвал женщину, которая была приставлена присматривать за Кирьяновой:

— Простите. Я могу просить вас побыть с Ольгой Михайловной? Успокойте ее, а то она думает, что арестована. Не понимаю, почему ей толком никто не сказал о ее правах.

— Хорошо, — ответила женщина-полицейский и вошла в номер.

Лев Иванович огляделся и стал спускаться на первый этаж. Навстречу ему поднималась Реус.

— А, Лев Иванович, — улыбнулась она, чуть прищурив глаза и приостанавливаясь на лестнице. — Хорошие новости есть?

— Смотря что считать хорошими новостями. — Гуров натянуто улыбнулся в ответ. — Например, погода сегодня опять солнечная, и это радует. В Москве был ливень и ветер. Так что я рад, что вернулся.

— Мы тоже рады, что вы вернулись, — понимающе кивнула Реус. — Надеюсь, что поездка не была напрасной. — Она пристально посмотрела на Гурова.

— Вот и замечательно. Все идет своим чередом, Ирина Яковлевна.

Гуров стал спускаться дальше, сопровождаемый улыбкой и острым, внимательным взглядом писательницы.

В фойе, немного поразмыслив, Лев Иванович набрал номер телефона Пятакова, но тот ему не ответил, видно, был занят. Зато сразу после сброса вызова на телефон Гурова пришло сообщение от Лемешева с просьбой позвонить, когда он освободится. Гуров ему сразу же и перезвонил.

— Привет, Андрей. Что там у тебя?

— Поговорил только что с охранником. Тропинин утверждает, что Терентьев приехал в отель вместе с Мирой Евсеевой к восьми утра. По всей видимости, привез ее на работу. Когда он ушел, охранник не видел. Днем его машины на служебной стоянке не было. Но вечером Антон снова видел Александра в отеле. Примерно в половине девятого Терентьев заходил к нему в охранную комнату и, перебросившись парой слов, снова ушел.

— Ага. Ты узнал у него — во время его вечернего обхода машина Терентьева была еще на стоянке? И во сколько этот вечерний обход у него был?

— Конечно, узнал! Что касается машины, то да, была. Вечерний обход Тропинин делал в девять часов. Как раз после него он и заметил неполадки с мониторами. А вот утром, когда охранник делал обход в четыре часа, машины возле гостиницы уже не было. Но вот что интересно. Когда он выходил на обход и закрывал двери на ключ, то слышал, как Мира разговаривает с кем-то в комнате для горничных. Голос ее собеседника принадлежал мужчине. Вот и все, что он по этому поводу смог рассказать. Понять же, кому именно принадлежал голос и о чем говорили в комнате горничных, было невозможно. Разговаривали негромко, но голоса различались вполне ясно, и потому понять, что Мира беседовала именно с мужчиной, было легко.