Онлайн книга «Смертельный звонок [cборник]»
|
— Алены? — Да. — Учительницы химии? — Да. — Какое отношение она имеет к Белову? — Она его сестра, ну и… — Едем, — бросил Гуров и дал отбой. Глава 23 — Ну наконец-то. Все это время злобная коварная убийца была на расстоянии вытянутой руки, а вы на нее даже внимания не обратили, так? — с удовольствием язвила Мария. И, спохватившись, спросила: — Я правильно понимаю, та, что химичка, и есть убийца? — Правильно, — утешил Гуров. — Так, а это… за что? Мотивы то есть. — Молодец, — похвалил супруг, — вопрос по делу. Когда мотивы заранее известны, так любой дурак раскроет преступление, не выходя из кабинета. С установлением мотивов всегда дела обстоят неважно. Подумав, добавил: — Еще более неважно обстояли дела с тем, как теперь быть. — И что же решил мой гениальный муж, он же сыщик? Помолчав, Гуров признал, что и с конкретными решениями тоже в целом не заладилось. …И снова шоссе, и снова Станислав, стиснув зубы, гонит на опасной скорости, и снова в сторону области, проклятого поселка Мокша. Молчали, говорить-то было не о чем — оба понимали, что в который раз сваляли немалого дурака. Что ж, и профессионалы ошибаются, нормальный процесс, можно сказать, производственный. И все-таки распирало полковника Крячко, ведь все мы люди… — Успокоились, — цедил он сквозь зубы, — почивали зубры на лаврах. Передоверились придурочным, безруким… — Станислав. — Что? — Сейчас мы куда-нибудь влетим — и вдребезги. Ко всем наделанным глупостям только этого недоставало. — Делать-то что? — Пока не знаю. А ты? — Я за рулем, я сконцентрирован на дороге, — огрызнулся коллега. — Ладно, — мирно отозвался Гуров. Ну передоверились, ну зря, теперь не об этом. И крячковское негодование извинительно: кому как приятно понять, что все это время искомые рукавицы торчали из-за пояса. Однако, если подойти к делу без гнева и пристрастия, изучение результатов опермероприятий показали: группа отработала добросовестно, по некоторым направлениям даже с перевыполнением, выйдя по своей инициативе за рамки поставленных задач. Все было сделано, как положено, добросовестно, скрупулезно. Помехой были… а, собственно, что? Или кто? Неучтенные случайности. Был кто-то виноват в том, что негодная Елена Васильевна Белова, хотя и училась в одном классе с Денисом Романовым, ушла после девятого в колледж? Нет. Так именно поэтому она и не попала изначально под разработку одноклассников, миновав сито следствия. Или в том, что, когда произошло с Ниной несчастье при попытке вызвать лифт — причем в одном-единственном многоэтажном доме в поселке, по улице 2-й Центральной, — никто не задался вопросом: к кому конкретно отправлялась Нина? И тогда уже, точь-в-точь как с Романовым, успокоились на том, что «само взорвалося», «ребята шалят», «хулиганство»… «А что, если отправлялась она, Нина Романова, к Беловой, то почему она промолчала, не сказала к кому? — думал Гуров. — Ну вот так, не спросили — она и не сказала. Пострадавшая, не до того ей. Логично предположить, что у девиц имелась некая общая тайна, в которую они не желали посвящать никого — и кто их осудит? В местном курятнике на одном конце чихнешь — в другом здоровья пожелают… Так. Какая тайна может быть у Нины? Если пойти по пути наименьшего сопротивления и отбросить мифического Лёлю, то остается лишь Зубков, их отношения. Допустим, Алена, как старая дева, не имеющая семьи — братишка не в счет, конечно, — живет чужими интересами, печется о чужой любви. Ну, допустим, предоставила квартиру для свиданий…» |