Книга Смертельный звонок [cборник], страница 84 – Николай Леонов, Алексей Макеев

То ли потому, что за время болезни она скинула лишний жир, то ли потому, что появилось в характере что-то новое, Лев Иванович совершенно без вовлечения, как бы со стороны, с удивлением понял, что она, даже такая побитая жизнью, одноглазая и однорукая, оказывается, редкая красавица.

«Правда, все равно неясно, поздравлять Сережу или посочувствовать», — эта игривая мысль была совершенно некстати, но в такой ситуации черт знает что в голову лезет. Он покосился на Станислава: тот послушно держал на весу руки, вопросительно приподняв брови, смотрел на Алену.

Шипел убежавший кофе, заливая, загаживая плиту. Аккуратная Елена Васильевна брезгливо потребовала:

— Снимите турку! Что за безобразие.

Крячко подчинился, орудуя очень плавно, размеренно, но, видимо, какая-то траектория его движений Алену не устроила — она дернулась, дрогнул, как на курке, палец с боковой панели телефона.

Все замерли. Ничего не произошло.

Крячко начал негромко, с ноткой укоризны:

— Еленочка Васильевна, откуда нервы в столь юном возрасте?

— Вы пожили бы тут, в этом паноптикуме, подольше, посмотрела бы я на вас, — отбрила она.

— Вполне мирные места, — заметил Гуров.

— Это вы потому так говорите, что приехали-уехали. Вы ж ничегошеньки не знаете.

— Так расскажите, — предложил Станислав, — мы ж для того тут и посажены.

— Дуру из меня не делайте, — посоветовала Алена, — братишка сдал со своим дурацким гаражом, меня вы пришли задерживать. Ну это дудки, лучше уж загреметь под фанфары.

— Но все-таки, может, сперва расскажете? Интересно же, — подал голос Крячко.

— Только, пожалуйста, покороче, — искренне попросил Гуров.

— А вы-то куда спешите, господин полковник? — заботливо уточнила она.

— Да, знаете ли, хотелось бы перед смертью как-то настроиться на душеспасительный лад, сосредоточиться, а не выслушивать бабские пересуды.

«Ну же, ну, психани, сделай ошибку, — Гуров видел, что Крячко, сохраняя вежливо-равнодушный вид, уже незаметно для неискушенного взгляда изменил положение корпуса, — всего-то на несколько градусов повернуться в мою сторону, а уж Станислав начеку».

Однако на этот раз пока не суждено было Алене запрыгать, завывая, с простреленной рукой, потому что не повелась она на маневр, не отвлеклась. Тяжело с преподавателями: она не оскорбилась, а деликатно, с выражением «брякнули-глупость-бывает», продолжала:

— Это не пересуды, как вы изволили выразиться, а скорее попытка восстановить картину, подоплеку происходящего, — и уточнила, чуть не с тревогой: — Или это уже не важно? Успокойте меня, Лев Иванович.

— Важно, важно, — заверил Гуров, усилием воли расслабляя мускулы.

Сейчас не время, если сидеть, как кол проглотив, в нужный момент просто что-нибудь защемит — и готово дело, точно до пенсии не доживешь.

— Вообще мы полагали, что все сводится к соперничеству двух… дам, — светским тоном заметил Крячко, — а тут, получается, подоплека?

И снова она не обиделась, ухом не повела:

— Понимаю ваш сарказм. Однако корень зла и в самом деле немного в ином.

Алена помолчала, собираясь с мыслями.

— Что ты задумала? — спросила Анна Георгиевна с сожалением. — Дениса не вернешь, чего ты все беснуешься?

Два красноватых пятна показались на запавших бледных щеках — и только. «Вот это самообладание у наших учителей», — походя погордился Гуров.