Книга Усадьба заложников, страница 94 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Вершинин, слышавший этот разговор, встревожился.

– Вы меня беспокоите, Лев Иванович! – заявил он. – С сердцем нельзя шутить. Может быть, вам надо показаться врачу? Лечь на обследование?

Гуров всем своим видом показал, что задумался над этим предложением.

– Ну, на обследование я, конечно, ложиться не хочу, – заявил он. – А вот врачу показаться – это мысль. Если вы договоритесь с хорошим специалистом в Сочи, то я после обеда, пожалуй, съезжу туда. Пусть сделают УЗИ, томографию, другие обследования.

– Договорились, Лев Иванович! – воскликнул Вершинин. – Я прямо сейчас и позвоню. Только телефон в справочнике найду.

И он пошел к себе в кабинет. Гуров пошел его сопровождать. Когда они вошли в кабинет, сыщик, словно ненароком, спросил:

– Скажите, Петр Никитич, у вас есть обычай по утрам подходить к окну и стоять там, дыша горным воздухом?

– Стоять у окна по утрам? – удивился хозяин поместья. – Нет, такого обычая у меня нет. По утрам я, как только встану, стараюсь сразу выйти на воздух, погулять по парку. Но вот вечером, перед сном, я действительно люблю стоять у открытого окна. Гляжу на закат, на первые звезды на небе…

– Это часов в десять, наверно, происходит? – уточнил Гуров.

– Скорее ближе к одиннадцати, – отвечал Вершинин. – Сейчас, летом, в это время еще немного светло, не то что зимой. А почему вас это интересует?

– Так, простое любопытство, – успокоил его Гуров. – Так вы будете звонить в Сочи?

– Да, вот сейчас найду нужного человека и позвоню, – отвечал миллионер. – Где-то здесь у меня было записано…

Он нашел нужный номер и позвонил. Некоторое время занял разговор, во время которого Вершинин несколько раз переспрашивал у своего собеседника, нельзя ли решить вопрос сегодня. После чего он прикрыл телефон рукой и повернулся к Гурову.

– Главврач больницы говорит, что их лучший кардиолог Лазерсон принимает только в первой половине дня, – объяснил он. – Сейчас, во второй половине дня, можно провести все необходимые обследования, переночевать в больнице, а завтра с утра попасть на прием к врачу. Вы согласны на такой вариант? Ведь это не значит «лечь в больницу»; надо будет провести там всего одну ночь.

Гуров задумался, потом нехотя согласился.

– Скажите, что я согласен, – сказал он. – Одну ночь я готов потерпеть.

Вершинин передал своему собеседнику ответ сыщика, обговорил детали – во сколько надо приезжать, какие обследования проходить, что иметь с собой, – после чего отключил телефон.

– Вот, Лев Иванович, мы обо всем договорились, – сказал он. – Сегодня до четырех часов вас ждут в больнице. А завтра в десять утра вас примет профессор.

– Значит, сегодня пообедать мне дадут? – капризным тоном спросил сыщик.

– Конечно, сейчас я приму душ, и мы все пойдем к столу, – отвечал Вершинин.

– А ужинать, стало быть, придется в больнице? – продолжал спрашивать Гуров.

– Ну, раз вы решили провести там ночь, то придется, – отвечал миллионер.

– Ладно, без ужина можно обойтись, – пробурчал Гуров.

На самом деле он был доволен. Все складывалось как нельзя лучше. Фактически он сейчас разработал легенду для своей ночной операции.

Глава 21

В этот день в усадьбе был, наверно, самый веселый обед за все то время, что Гуров гостил здесь. Все сидевшие за столом спешили поделиться своими впечатлениями. А поскольку впечатления у участников горного похода и у тех, кто летал на параплане, были разными, то им было что рассказать друг другу. Женя Самойлов признался, как он в какой-то момент потерял управление парапланом и едва не вошел в пике. А Ирина Вершинина старалась передать свои впечатления от горного водопада. Настя взахлеб рассказывала, как было здорово, когда она в первый раз попробовала управлять летательным аппаратом сама. И даже Роман Мерцлин внес свой вклад в общий разговор, передав свои впечатления от впервые увиденного горного пейзажа.