Книга Катафалк дальнего следования [Сборник], страница 160 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Вы уж извините меня, Данте, за конспирацию, – сказал Гуров, после того как представился фотографу и пожал ему руку. – Просто не хотелось вас пугать своей настойчивой просьбой встретиться. Думаю, вам наверняка хотелось бы забыть все события полугодовой давности, связанные со смертью одной из моделей вашего агентства…

– Я готов с вами поговорить. – Неуверенная улыбка промелькнула на лице итальянца. – Но мне просто нечего добавлять к тому, что я рассказывал раньше.

– Вы отлично говорите по-русски, – заметил Гуров.

– О, я сам половину русский, просто жил долго Италии, – смутился Данте. – Бабушка во время войны попал в Сорренто. Ее угнали фашисты. И позже, уже после война, вышла замуж за своего… Ммм, как это… Хозяина. Мое второе имя – Александр – дала мне мама. Она тоже из России. Псков. Отец познакомился с ней в Англии в колледж… В колледже, – старательно повторил он и обаятельно улыбнулся. – Пройдемте в студию. Там удобнее говорить.

Распрощавшись с секретарем, у которой на лице была написана досада, что она так и не узнает, о чем будет вестись разговор, Гуров отправился с Ди Маджио в его студию.

– Понимаете, какое дело, – Лев Иванович сел на предложенный ему стул и достал из кармана записную книжку, – случилось так, что дело об убийстве Татьяны Вершининой вернули на доследование. Суд считает, что оснований для задержания ее мужа и предъявления ему обвинений очень мало. Поэтому я и мои коллеги сейчас занимаемся тем, что заново опрашиваем всех свидетелей по делу об убийстве девушки.

– Да, но я не свидетель, – возразил Ди Маджио. Он сидел напротив Гурова на точно таком же офисном стуле, заложив ногу на ногу.

– Может быть, – неопределенно выразился Гуров, нарочно давая понять фотографу, что у него есть сведения, которые утверждают обратное. – Но разные слухи… Понимаете, мы их должны проверить.

– Да, конечно, я понимаю, – согласился фотограф и нервно потер вспотевшие в прохладной комнате пальцы, что не ускользнуло от внимания Гурова. – Но я уже говорил, что у меня есть алиби. Я был с женщиной.

– Да, я помню, что написано в протоколе, – ответил Лев Иванович. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов по другому поводу. По поводу ваших отношений с Татьяной Вершининой.

– Ах, вы об этих слухах! Отчего-то все вокруг думали, что мы любовники. Но уверяю вас, это не так! – Ди Маджио отвел глаза в сторону и потер подбородок. – Мы были просто друзья.

– А как же объяснить тот факт, что вас однажды застали при весьма пикантных обстоятельствах в одной из гардеробных агентства, если я не ошибаюсь?

– Ах да… – Фотограф поморщился, словно ему неприятно было вспоминать свои донжуанские похождения. – Да, я признаюсь, что одно время я потерял из-за Татьяны голова. Но она не хотела отношений. Я… мне жаль, но пришлось смиряться.

– Скажите, вы когда-нибудь ссорились с Татьяной? – Гуров сделал вид, что задал совершенно рутинный и обязательный в таких случаях вопрос, но сам внимательно следил за реакцией итальянца.

Тот немного напрягся, но, быстро придя в себя, ответил:

– Нет, никогда. У нас были хороший отношения.

– Хорошо. Но вот свидетельница Ирина Петрова, которая работает в агентстве моделью, утверждает, что она однажды видела, как вы ссорились с Татьяной, и Вершинина даже расцарапала вам щеку ногтями. Неужели свидетельница выдумывает?