Книга Катафалк дальнего следования [Сборник], страница 193 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Хозяйка растет.

Виктор что-то быстро написал в блокноте и показал написанное Льву Ивановичу. Тот прочел и ответил:

– Да, вы правы. Я пришел поговорить о Татьяне. Понимаете, Виктор, суд вернул дело об ее убийстве на доследование, и его передали нам, в центральное ведомство. Я и мои коллеги внимательно изучили все документы и материалы предыдущего дела. В этом убийстве было много неясного. Мы изучили запись с видеокамеры, установленной на подъезде дома, опросили свидетелей, которых нашли уже в ходе нашего расследования, и одна из ниточек, скажем так, привела нас к вам, Виктор Вячеславович.

Пономарев что-то опять написал на листке бумаги и протянул блокнот к Гурову. Тот прочел, неторопливо открыл папку и передал Виктору копию фотографии с видеозаписи.

– Это вы? – спросил он, пристально наблюдая за реакцией Пономарева.

Но Виктор на фото даже и не глянул и снова показал на запись в блокноте.

– Ну, хорошо, – вздохнул Лев Иванович. – Я вам расскажу все, что мы знаем на данный момент. А на данный момент мы имеем в качестве подозреваемого не мужа Татьяны, а вас, Виктор Вячеславович. Путем опроса свидетелей мы установили, что вы в день убийства встречались с Татьяной в кафе «Шоколадница», которое находится на Тверской улице, и между вами произошла ссора. Как вы думаете, узнают вас официантка и подруга Татьяны, которая стала нечаянной свидетельницей этого инцидента? – Гуров вопросительно посмотрел на Пономарева.

Тот сжал губы и опустил голову, явно обдумывая сказанное Львом Ивановичем. Потом взял блокнот и начал что-то быстро писать. Гуров ждал. Внезапно возле столика появилась Света и, застелив его чистеньким кухонным полотенцем, смущенно улыбнулась Гурову.

– Я вам сейчас чаю принесу, – сказала она. – Вам заварить зеленый?

– Завари, – ответил Лев Иванович. – Можешь прямо в кружке и заварить, по-гусарски. Знаешь такой способ?

Света кивнула и радостно ответила:

– Мы с папой только такой чай и пьем. Правда, я не знала, что он так называется – по-гусарски, – нахмурила она бровки. – А печенья у нас нет, все кончилось. Мы в магазин только после обеда пойдем и тогда купим, – пояснила она.

– Можно и без печенья, и без конфет чай пить, от сладкого только зубы портятся.

– Это только у взрослых они от сладкого портятся, а у детей еще крепче становятся, – безапелляционно заявила Света и ушла на кухню, тряхнув рыжими косичками.

Гуров засмеялся, но потом вспомнил, что не в гостях он все-таки, и уже без смеха посмотрел на отца девочки. Тот протянул ему блокнот, а сам встал и отправился на кухню помогать дочке. Лев Иванович прочел: «Да, я был в Москве в командировке и встречался с Таней, хотел уговорить ее приехать обратно к нам – ко мне и к Свете. Но потом, после ссоры в кафе, я Таню больше не видел».

Гуров провел ладонью по лицу. Он понимал, что Виктор, который один воспитывал Свету, будет до конца отрицать свою причастность к убийству. У него просто не было выхода – оставить дочь было не на кого. Да и любил Виктор ее так же сильно, как и она его. «Поэтому, – думал Гуров, – он не позволит просто так взять и дать себя увезти от нее. Расстаться надолго для этих двоих – это, что ни говори, трагедия».

Пономарев со Светой принесли чай и немного зефира. Сахар, как потом объяснила Света Льву Ивановичу, они в доме не держали. Затем девочка умчалась в свою комнату, напевая что-то, а Гуров поднял глаза на Виктора Пономарева и негромко сказал: