Онлайн книга «Смертельная обида [Сборник]»
|
– Отпустили? – А что, задерживать? За что? Сказала, что ей тоже надо на работу. Утренняя смена, все дела. Назвала номер больницы и сказала, что будет там до утра следующего дня. Домашний адрес тоже оставила. – Ничего странного в ее поведении не заметили? Петренко уставился в потолок, нахмурился. – Да нет, не заметил. Она быстро взяла себя в руки. Плакала, конечно. Боялась в комнату заходить. Я с ней поговорил, предупредил, что полиция с ней свяжется. Ответила, что все понимает. Не заметил я ничего странного. – Зачем она приехала к Чернухину рано утром, не сказала? – Сказала, что привезла ему какую-то еду. Она в холодильнике. – Какая забота. Какие отношения связывали ее с жертвой? – Я не спросил. – А с соседями удалось поговорить? – Да, но не со всеми. Кого-то попросту не застал. Тут соседка за стенкой, оказывается, Чернухина отлично знала. Вообще-то эта квартира досталась ему в наследство от матери, они здесь жили с ней вдвоем долгое время. После смерти матери Чернухин женился и переехал, а квартира все это время пустовала. Он не продал ее и никому не сдавал. Но примерно три месяца назад вдруг появился здесь с вещами. Соседке сказал, что его семейная жизнь развалилась, поэтому он все оставил жене и сыну, а сам вернулся сюда. Мирошникова сказала, что навещала его иногда. – Просто навещала? – Так точно. Хотя ключи у нее были, она ведь дверь сама открыла. Но она здесь не живет. Я бегло осмотрелся и не заметил ни одной женской вещи. Ни тапочек, ни цветастых прихваток на кухне, ни каких-то мелочей типа расчесок или духов, которые любят оставлять девушки. Вы же тоже, наверное, заметили, что это абсолютно холостяцкая берлога. В холодильнике пусто, посуды минимум, а из еды только то, что принесла Мирошникова. Гуров окинул взглядом комнату. Предметы и милые сердцу безделушки, которыми обычно окружают себя люди, здесь действительно отсутствовали. Из-за застекленных дверей шкафов смотрели пустые книжные полки. Единственное окно закрывал дешевый тюль, а на подоконнике виднелась стопка рекламных газет, которыми обычно забивают почтовые ящики. Гуров опустился на корточки рядом с трупом, внимательно всмотрелся в его лицо. На нижней губе Чернухина алела свежая ссадина, а под левым глазом расплылось едва заметное темное пятно. – Стас, помнишь, что вчера в театре между Чернухиным и Красниковым случилась потасовка? – Конечно. – Думаю, у нас есть первый подозреваемый. Петренко шмыгнул носом. Крячко тут же повернулся к нему. – Следы не затоптал? – Обижаете, – улыбнулся участковый. – Ничего, что я на «ты»? – подмигнул ему Стас. – Так даже лучше. – Стас, поторопи наших, – попросил Гуров. – Выехали раньше нас, а ни слуху, ни духу. На журнальном столике половинка листа, вырванного из блокнота – это и есть предсмертная записка? Крячко вышел из комнаты, на ходу вынимая из кармана телефон. – Да, вот она, – указал на небольшой журнальный столик участковый. – Только сдается мне, что суицидом здесь и не пахнет. – Почему вы так решили? – Я не решал. Когда был студеном, то на практике случалось участвовать в осмотре места происшествия. Было в том числе и два случая суицида, тоже с прощальными записками. Так там совсем по-другому писали. Не так отстраненно, как здесь. Гуров поднялся, подошел к столику, наклонился. Записка лежала на краю столика и сдвинулась от того, что Гуров своим движением создал небольшой сквозняк. |