Книга Смертельная обида [Сборник], страница 135 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Чтобы размять ноги, Гуров наконец вышел из машины и закурил, не отойдя в сторону. Консьерж тут же среагировал на это, высунулся из дверей и замахал рукой куда-то в сторону. Гуров посмотрел туда и увидел на стене дома знак, запрещающий курение. Табличка терялась на фоне многочисленных рекламных наклеек, поэтому ее сложно было заметить сразу. Пришлось тушить сигарету – правила Гуров старался не нарушать.

В этот момент на парковку заехала белая «Ауди» и, лихо развернувшись, ровнехонько вписалась в один из пустых парковочных «карманов». За рулем была женщина, и Гуров присвистнул, оценив мастерство водителя.

Женщина заглушила мотор и вышла из «Ауди». Пристально посмотрев на Гурова, выбросила вперед руку с ключами от авто.

– Лев Иванович? – спросила она.

Гуров сразу узнал этот голос.

– Любовь Алексеевна? – в тон ей спросил он.

– Извините, пожалуйста, я задержалась.

Она нырнула в багажник, достала из него тяжелую спортивную сумку. Гуров подошел и перехватил багаж.

Вблизи Любовь Алексеевна оказалась почти такой, как он представлял: высокая, с фигурой, знакомой со спортом. И очень красивой. Черты ее лица были слегка вытянутыми, что, впрочем, нисколько ее не портило, а, наоборот, делало женщину более привлекательной. Гурову она напомнила актрису из зарубежного детективного сериала, который крутили по телевизору в конце девяностых. Главной героиней была блондинка, зарабатывающая на жизнь частным детективом, которая на протяжении многих серий пыталась поймать серийного убийцу. Он играл с ней как кошка с мышкой, даже сумел похитить ее маленького сына. За это и огреб окончательно в финале последней серии.

– Вы насчет мужа? – спросила Любовь Алексеевна, закрывая багажник.

– Да, – ответил Гуров.

– Он умер, я знаю, – спокойно произнесла женщина. – Давайте поднимемся в дом, а то я очень устала.

Они пошли к подъезду. Консьерж придержал дверь перед Любовью Алексеевной и на Гурова взглянул с осуждением. «Да пошел ты, – внезапно разозлился Гуров, оставляя за спиной неловкое чувство вины из-за попытки покурить в неположенном месте. – Будешь еще меня тут учить».

Любовь Алексеевна поблагодарила охранника и прошла к лифту. Гуров нес ее сумку, в которую, очевидно, кто-то натолкал кирпичей.

Квартира, в которую Любовь Алексеевна любезно пригласила Гурова, оказалась огромной. Чернухина сразу же описала ее планировку, будто пыталась оправдаться за то, что живет в такой роскоши.

– Пять комнат и две ванные комнаты, – обвела она рукой прихожую. – Леня оставил это мне. Даже не претендовал, как говорится. За это я ему благодарна.

– Вы официально в разводе? – спросил Гуров, наклоняясь, чтобы развязать шнурки на ботинках.

– Не успели, – ответила Любовь Алексеевна. – Хотели, но пока что не занялись этим. Не разувайтесь. Не выношу, когда гости ходят в тапочках. У меня их даже нет. Проходите в комнату, я буду через минуту.

Гуров оставил сумку возле порога и послушно зашел в комнату, размеры которой не просто впечатляли, а заставляли задуматься о том, что именно в своей жизни Гуров делает не так. Здесь мог поместиться небольшой концертный зал, в котором неплохо устроились бы пятьдесят человек, и еще осталось бы свободное место. Темно-красные стены отлично контрастировали с мебелью из массива дерева, породу которого Лев Иванович даже не стал угадывать. Огромный серо-зеленый ковер уходил краями под самые плинтуса, а самая дальняя его сторона терялась под большим окном, за которым едва просматривался широкий балкон. Гуров сел на диван, напоминающий те, которые он видел в фильмах про английских монархов. До носа донесся тонкий и крепкий кофейный аромат, и сыщик подумал, что кухня, куда отправилась хозяйка квартиры, наверняка так же огромна, как и эта комната. Видимо, поэтому он не слышит оттуда ни звука. Интересно, а остальные помещения такие же по площади?