Книга Смертельная обида [Сборник], страница 22 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– А вы сами что думаете – что на самом деле произошло в ту ночь?

– Я, конечно, много об этом думала, много могу сказать. Но ведь это все – одни только мои предположения. И я не хочу, чтобы они были включены в протокол.

– Разумеется, я эту часть не буду фиксировать в протоколе, – заверил женщину Гуров. – Мне просто хочется сверить свои впечатления от вашего рассказа с вашими собственными оценками.

– Ну если не для протокола, то я могу сказать, что думаю. Меня неспроста вызвали среди ночи в административный корпус. Меня туда звали вовсе не для того, чтобы бумажки подписать. В это время Смирнова впустила в наш блок тех бугаев, двух убийц. Они прошли прямо в камеру № 303 и убили Деменюка и Чердынцева. И моя напарница это все знала. Это она впустила убийц в помещение блока, открыла им камеру № 303. И капитан Кукушкин звонил по телефону, скорее всего, тоже ей. Она должна была сказать, закончено дело или нет, можно ли меня отпускать. Все у них прошло по плану, только одна накладка вышла – убийцы почему-то задержались в блоке, и я их увидела, хотя и со спины.

– Почему же в таком случае ваша напарница не закрыла дверь камеры после ухода убийц? – спросил Гуров. – Тогда бы вы вообще ни о чем не догадались…

– Мне кажется, это было сделано специально, – отвечала Абрамова. – Как раз для того, чтобы была возможность меня тоже замазать в эту историю. Мол, это я и открыла камеру, и впустила тех двоих. Руководство СИЗО знает, что я не пойду на откровенное нарушение закона – мне уже делали подобные предложения. И вот, если я вдруг захочу поднять шум, против меня будет улика – вот эта самая открытая дверь.

Гуров посидел еще некоторое время, обдумывая услышанное, потом решительно кивнул и сказал:

– Да, все сходится. Думаю, так и обстояло дело. Спрашивать о чем-то вашу напарницу Лену Смирнову, думаю, не имеет смысла – она ничего не скажет. Как и дежурный офицер капитан Кукушкин. И тем более ничего не скажет руководство СИЗО. Никто ничего не слышал, ничего не видел. То, что называется «круговая порука». Что ж, думаю, этого достаточно. Я вижу здесь компьютер с принтером. Можно, я распечатаю ваши показания?

– Можно, конечно, – согласилась Абрамова.

И сыщик уселся за клавиатуру. Ему хватило полчаса, чтобы напечатать протокол допроса и вывести его на принтере. Затем Лилия Абрамова села читать документ. Читала она очень внимательно, в двух местах заставила Гурова внести исправления, оговорив «исправленному верить». Затем подписала протокол и взглянула на часы.

– Засиделись мы что-то, – сказала она. – Скоро уже Петя должен вернуться.

– Намек понял, – хмыкнул Гуров. – Я удаляюсь. А вы как? – обратился он к Бельскому.

– Я тоже с вами пойду, – кивнул правозащитник.

И они вместе вышли из квартиры.

– И куда вы теперь направитесь? – спросил Гуров, когда они вышли на улицу. – Как я понял со слов Ирины Забелиной, дома вы решили пока не ночевать, считаете, что там опасно…

– Я не только считаю – я просто уверен, что дома мне находиться нельзя, – отвечал Бельский. – Вы же только что слышали, что случилось с двумя парнями, которые всего только и хотели, что жить по-человечески и не дать другим травиться ядом. Наши бандиты поверили в свою полную безнаказанность, и теперь они не остановятся перед убийством еще одного человека. Кстати, я считаю, что и Лилии Семеновне тоже угрожает опасность. Я уже говорил ей об этом, предлагал уйти с работы, хотя бы временно, переехать в другой город. Но она и слышать об этом не хочет. Что касается вашего первого вопроса, то я иду к своему школьному другу Никите Коломийцу. В последнее время мы редко встречались, и я надеюсь, что наши враги не знают о Никите и не будут меня там искать.