Книга Мертвая улика [Сборник], страница 112 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Но с начала второй недели он чувствовал себя прекрасно, если не считать некоторых моментов, о которых Гуров решил было помалкивать, но очень скоро понял, что не того пытается обвести вокруг пальца. Несколько раз по ночам у него случались приступы головокружения, после чего Гурова начинало рвать. Со временем приступы стали реже, а рвота и вовсе прекратилась, но лечащий врач Гурова Анатолий Игоревич безошибочно угадал, что почем, едва взглянув на синяки под глазами Льва Ивановича.

– Если будет прогрессировать, то рекомендую не скрывать, – посоветовал он.

– А что вы хотите? – попытался отшутиться Гуров. – Я же на воздухе не бываю.

Врач с жалостью посмотрел на пациента.

– Думаете, дело только в этом? – решил уточнить он. – То есть, значит, получается так: вас избили, вы несколько часов провели в сыром помещении со связанными конечностями, после чего приняли участие в задержании преступника, но не смогли полноценно в нем участвовать по причине того, что крыша поехала не в том направлении? И даже после этого, находясь под пристальным медицинским наблюдением и корчась по ночам от головной боли, вы считаете, что это все побочки из-за отсутствия свежего воздуха?

– Доктор, я могу спокойно долечиться дома.

– Вы распознаете у себя признаки инсульта? – спокойно спросил медик.

И Лев Иванович решил ничего больше не скрывать. Но разговор о выписке заводил каждый день.

Сейчас, во время обхода, услышав старую песню о главном, врач неожиданно решил снять некоторые ограничения, но обозначил сроки.

– Послезавтра будет ровно две недели с того момента, как вы сюда попали, – сказал он. – Если все будет нормально, то, возможно, поговорим о выписке.

Маша, которая забежала к Гурову перед спектаклем, с сомнением взглянула в сторону мужа.

– Что не так? – не понял Лев Иванович.

– Все так, – ответила она. – Но меня до поздней ночи не будет дома.

– Прекрати, – попросил Гуров. – Я что, в первый раз сознание теряю?

– Так сильно тебя еще не калечили, – ровным тоном произнесла супруга.

«Просто всего не знаешь, – подумал Гуров. – И слава богу».

– Доктор, можно напроситься в попутчики? – спросила Маша.

– Конечно, – кивнул тот. – Вас подвезти до театра?

Он все уже знал про супругу Гурова. И не только он, а весь больничный медперсонал. На Гурова приходили посмотреть из кардиологии, хирургии и офтальмологии, но особенно усердствовали урологи. Заведующий урологическим отделением даже попросил у Маши автограф для своей второй половины. А еще получил пропуск в театр, где шел спектакль с ее участием.

– Лева, тогда я побегу? – неуверенно улыбнулась она.

– Иди, – разрешил Лев Иванович. – До свидания, Анатолий Игоревич.

– Смотри-ка, даже имя мое запомнили, – восхитился врач.

– Не все мозги мне отбили, – улыбнулся Гуров. – Запомните меня таким, Анатолий Игоревич.

– Каким?

– Здоровым.

– Две недели, Лев Иванович, – поднял указательный палец врач. – Не меньше!

Он вышел из палаты. Маша тут же наклонилась над мужем, поцеловала его в щеку, задержала пристальный взгляд на его лице.

– Позвоню, – пообещала она. – Постарайся сделать так, чтобы твой телефон не был занят.

– Да мне никто и не звонит, – удивился Гуров. – Все мои в курсе того, что я в больнице. О чем ты говоришь?

– Не рассказывай мне сказки, – попросила Маша.

– Не буду, – пообещал Лев Иванович. – Ты все равно в них не веришь. Но если у меня все-таки телефон будет занят, то завтра не приходи. Отдохни. У меня все есть, что нужно, а ты сама слышала, что через два дня меня выпишут.