Книга Мертвая улика [Сборник], страница 128 – Алексей Макеев, Николай Леонов

В девяностые рынок представлял собой копию своих «старших братьев», таких как «Черкизон» или «Лужа» – Черкизовский оптовый рынок и рынок на стадионе «Лужники» соответственно. Здесь жизнь шла своим чередом, и те же, что и на больших торговых площадках, товары можно было приобрести без проблем. Чего только не покупали здесь супруги Дубко! Детскую кроватку, детскую коляску, игрушки, одежду, продукты, обои, лыжи для сына, коньки для обоих детей. О качестве купленного судили уже после. Как-то Дубко решил прикупить надувную лодку, от которой впоследствии так сильно несло какой-то химией, что он всерьез подумывал, чтобы настучать на продавца. Однако тот без лишних вопросов объявил лодку бракованной и вернул деньги, а через пять минут на глазах Василия Васильевича продал лодку другому покупателю за ту же цену.

В те годы по всей стране активизировались преступные группировки. Росли как на дрожжах. Особенно усердно старались рэкетиры. Этот промысел завладел массовым сознанием некоторого количества граждан, которые сделали его настолько популярным и прибыльным, что милиция не успевала выезжать на вызовы. Методы вымогания платы у торгашей в обмен на защиту от коллег-рэкетиров становились все более кровавыми, под раздачу все чаще попадали те, кто ни в чем не был виноват: семьи жертв, с которых сдирали плату за спокойную жизнь, случайные и не очень случайные свидетели, члены других организованных преступных группировок или даже сообществ. Сфера ритуальных услуг процветала. Ну еще бы! Количество умерших значительно увеличилось, а тех, кто ушел из жизни не по своей воле, тоже ведь требовалось похоронить.

О многих уголовных делах Дубко узнавал в своем ведомстве, поскольку занимался преступлениями экономического характера, которые нередко пересекались с серьезным криминалом. Именно тогда он сдружился с Петром Николаевичем Орловым, сотрудником отдела уголовного розыска. Пока Дубко не ушел с Петровки, встречались они часто, да и после его перевода в ОВД связь не теряли, хоть со временем она и ослабла.

Так вот, возвращаясь к рынку… В народе его называли «У конечной», и все, услышав эти слова, сразу понимали, о чем речь.

Итак, Василий Васильевич отправился на рынок за форелью. По пути к нужному павильону Дубко решил пройтись меж торговых рядов и поводить носом. Близились новогодние праздники, так, может, присмотрит что-то для себя? Куртку, например. Или сумку для своей дорогой Валентины Самойловны. Ну не в бутик же за сумкой для нее идти? Нет, финансы позволяют, но что-то ему подсказывало, что ей такой дорогой подарок не понравится. Жена отличалась хорошим вкусом, любила качественные и красивые вещи, но была категорически против того, чтобы платить за покупки баснословные суммы.

Первым на глаза Дубко попался павильон с верхней одеждой. Рядом топтался молодой крепкий продавец, который бубнил под свой замерзший нос заезженное приветствие и приглашал ознакомиться с «новой» коллекцией, которая демонстрировалась тут же – на двери павильона, подставленные всем ветрам, колыхались выцветшие на прошлогоднем солнце мятые плащи и куртки.

Но в павильон Дубко все-таки зашел. Продавец нырнул вслед за ним и, потирая покрасневшие озябшие руки, уставился на Василия Васильевича в немом ожидании.