Книга Мертвая улика [Сборник], страница 141 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Гуров сел рядом. Бомж вынул из кармана еще одну банку с пивом и протянул ее гостю. Вот уж чего-чего, а выпивать Гуров совсем не хотел. Однако сам жест его приятно удивил.

– Холодно для пива, – попытался он облечь отказ в вежливую форму. – Морозно на улице.

– У огня не холодно, а хорошо, – ответил человек и сунул банку в руки Льва Ивановича. – Это как в бассейне «Москва». Слышали, наверное, о таком. Открытый бассейн, без крыши. Сам ты находишься в теплой воде, а башка на холодном воздухе. И – снежинки летают. Зимним вечером особенно было красиво. Фонари еще. А ты такой плывешь себе. Непередаваемые ощущения.

Лев Иванович открыл банку, на которой было написано «Жигулевское», сделал глоток кисловатого напитка и достал из кармана пачку сигарет. Протянул ее соседу.

– Вот спасибо, – растрогался тот. – А у меня как раз заканчиваются.

– Забирайте.

– Думаете, откажусь? – улыбнулся бомж. – Заберу, но позже. Пока сидим, пусть будет пачка на двоих. Но вы лучше подержите сигареты у себя.

– Познакомимся, раз уж сидим? – предложил Гуров, убирая пачку в карман.

– О, прошу прощения, – испуганно дернулся мужчина. – Конечно. Я Ефим. – Он привстал и протянул руку.

– Лев, – сказал Гуров отвечая на рукопожатие.

– Если хотите, то я буду обращаться к вам по отчеству, – предложил мужчина.

– Если вы не против, то можно по имени, – парировал Гуров. – Как вам удобно.

– Тогда по имени, – согласился Ефим.

Бомж вновь принялся за пиво. Гуров пока не торопился. Можно, конечно, сразу забросать человека вопросами, но есть шанс испортить дело. Нет, надо подождать.

Они сидели спиной к рынку и лицом к проезжей части широкой улицы. На другой стороне дороги высилось здание старого завода по производству цветных телевизоров, давным-давно переделанное под рынок радиотоваров. Но само поселение бездомных было мало-мальски защищено от любопытных глаз грудой бетонных отбойников, сложенных один на другой. Их сильно припорошило снегом, отчего они казались выше. Таким образом, живущие в палаточном городке не особенно сильно привлекали внимание, но с той стороны, откуда появился Гуров, их было видно как на ладони.

Удивительно, но от Ефима ничем не пахло. Несмотря на то что его одежда была несвежей, а сам он вряд ли соблюдал правила гигиены, «аромата свободы» он не источал. А еще Ефим был хорошо воспитан. У него была правильная речь и даже, кажется, неплохо сохранившиеся зубы.

Как бы там ни было, Лев Иванович решил, что знакомство пока что складывается неплохо.

– А что отмечаем? – он показал на банку.

Ефим покосился на свое пиво, отпил и поставил банку на снег рядом с собой.

– А вот теперь можно и покурить, – многозначительно сообщил он.

Гуров вновь достал сигареты и зажигалку. Ефим аккуратно взял сигарету двумя пальцами, а закурив, выдохнул дым в небеса. Это было вводной частью – Ефим готовился выступить.

– Ничего не отмечаем, – наконец произнес он. – Просто жду одного человека. А пока его нет, сижу и смотрю перед собой. Наблюдаю за миром. Изучаю его, так сказать. Все циклично, Лев, все повторяется. Вы и сами, наверное, это замечали. Вон, смотрите, из автобуса женщина в красном вышла.

Он выбросил вперед руку, и Гуров увидел на его запястье наручные часы.

– Сейчас около трех часов. Если точнее, то без пятнадцати три. Автобус иногда запаздывает, иногда, наоборот, прибывает чуть раньше графика, но серьезных сбоев я никогда не замечал. Я наблюдаю за миром, который напротив, не постоянно. Иногда меня здесь не бывает, но чаще всего в это время я здесь. Выработал свой ритуал, который сам же и придумал. Он важен для меня. Без пятнадцати три я должен увидеть автобус, из которого выходит женщина в красном. Тогда я спокоен. Увидел – спокоен. За нее, за водителя автобуса, а потом уже за остальной мир.