Книга Легенда преступного мира [Сборник], страница 156 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Раздался звук мотора приближающегося автомобиля и бодрая ругань.

– Опергруппа на подходе, – объявил участковый. – Передаю вас с Александром из рук в руки. Меня ждут велосипеды и пропавшие дрова, уж простите.

– А телефончик ваш можно? – вдруг спросила директриса.

– Конечно, – чуть удивившись ее просьбе, ответил Счастливый, подавая визитку. – Только зачем он вам? Работать-то с дознавателем будете.

– Ну мало ли. Вдруг вспомню что.

Участковый пожал плечами:

– Хорошо.

…Вечером, когда Даниил добрался, наконец, до стола и разинул рот на бутерброд, позвонила нетрезвая директриса и, рыдая, сообщила, что из лагеря бесследно исчезла чокнутая Даня:

– Боже мой, боже мой! Все летит в тартарары, дело всей моей жизни… Если бы вы знали, как мне плохо! Вы не могли бы приехать?

– Я вам искренне сочувствую, – солгал голодный участковый. – Только лучше бы вам набрать сто двенадцать…

– Да пошел ты знаешь куда?! – рявкнула она, матерно выругалась и бросила трубку. В прямом смысле, судя по звуку – прямо об стену.

…Когда несколько дней спустя Даниил поинтересовался у дознавателя Анны – плотной девицы гренадерского роста, с говорящей фамилией Халтуро, – как там дела с освежеванным Александром Мерецко, то получил недоуменный вопрос: «Кем-кем?»

– Пока вы ехали, труп пропал или кожей оброс? – спросил участковый.

– Какой труп? – рассеянно переспросила дознаватель. Она корпела над сочинением постановления об отказе в возбуждении уголовного дела и была не в состоянии думать еще о чем-то. – Лучше скажи, как по-другому назвать «мордобой».

– Оскорбление действием, драка, рукоприкладство, избиение, нанесение побоев, – машинально ответил участковый. – Нет, Аня, подожди. Хочешь сказать, что не было никакого трупа охранника с содранной кожей, обнаруженного в детском эколагере «Моя прелесть»?

Дознаватель Халтуро медленно и осторожно подняла на участкового глаза, потом потерла переносицу, почесала за ухом, вздохнула и вернулась к мукам творчества. Все это время в помещении царила мертвая тишина. Заочница, второкурсница и троечница, она трепетно относилась к доктору юридических наук, который совершенно бескорыстно помогал ей в учебе, и не желала никого обижать.

– Погоди, говорю, – продолжал домогаться Счастливый. – Я ж составлял рапорт, фото распечатывал у этой, директрисы.

– Где, какое фото?

– Да я же… черт, стер из телефона. Распечатывал же тебе, для таблицы.

– Какой таблицы, Олегыч?

– Ну фототаблицы, тебе, по трупу.

– Какому трупу?

– Охранника… Александра Мерецко… с содранной кожей… в детском эколагере «Моя прелесть», – повторил Даниил, чувствуя, что попал в замкнутый круг.

– Счастливый, ты закончил обход? – мягко спросил начальник, который проходил мимо, но остановился на некоторое время, прислушиваясь к диалогу.

Даниил не успел ответить, как ему приказали отправляться отдыхать, поскольку отдыхать тоже надо.

Чувствуя себя совсем больным, Счастливый едва доплелся до общаги, как был, в форме, рухнул на койку и провалился в сон.

…«Опять начинается», – думал Даниил. Признаки надвигающегося обострения болезни он знал лучше лечащего врача. В такие моменты он слышал брюзжащий, не похожий ни на один знакомый ему голос, который талдычил, что «снова ведешь себя, как последний идиот, чудак вычурный, в тебя все пальцем тычут, никчема рыжая» и так далее. Руки-ноги конвульсивно дергались, места даже заживших инъекций нестерпимо зудели. Снова и снова Даниил видел себя на старой даче, закрывающим на ключ дверь. Чувствовал запах гнилых цитрусов, видел слипшиеся кудряшки. Он прислушался: снова где-то поскрипывало, будто на крюке раскачивалось подвешенное тело, потом что-то глухо ударилось о пол.