Книга Постороннее лицо [Сборник], страница 105 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Вам так жалко этого убийцу? – с удивлением осведомился Тарабрин.

– И его, и еще сильнее Настю, – сказал сыщик. – Но одной жалости мало. Надо еще…

Тут зазвонил телефон Мозгового. Полковник взглянул на экран и в удивлении поднял брови.

– Это Чугунов! – сообщил он коллегам. – Небывалое дело! Он никогда мне не звонил.

Полковник включил телефон, ответил на приветствие собеседника и стал слушать, что тот ему говорит. Пока шел разговор, его лицо выражало все более сильное удивление.

– Да, я вас понял, Алексей Игоревич, – наконец-то произнес он, выключил телефон, повернулся к Гурову и заявил: – Наш магнат, как видно, подслушал твои мысли, Лев Иванович. Он мне только что сообщил, что готов оплатить защиту Андрея Родионова, причем постарается подыскать для телемастера самого лучшего адвоката. Чугунов мотивировал этот свой поступок тем, что Родионов, убив Павленко, наказал предателя. Чугунов сам хотел сделать это, но не решился. Кроме того арест Родионова снимает все обвинения с людей Чугунова. Репутация его холдинга не пострадала. «Она стоит дороже, чем сотня самых лучших адвокатов, – заявил он мне. – Так что скажите этому парню, Родионову, что я о нем позабочусь. А вашему коллеге Гурову передайте большую благодарность за отлично проделанную работу». Так что вот, Лев Иванович, вручаю ее тебе.

– Что ж, я не против, – сказал Гуров. – Пускай благодарит. Мне от этого хуже не станет.

Воскресное утро выдалось теплым и солнечным. Сегодня, несмотря на позднюю осень, небо было ясным, солнечным и радовало яркими красками. Тихий ветерок поигрывал кронами деревьев так легонько и осторожно, будто боялся сорвать еще несколько пожелтевших листков и уронить их на двор, газон и пешеходные дорожки, уже щедро посыпанные другими, точно такими же. После сильного и резкого похолодания, которое длилось пару последних недель, ветер вдруг сменил направление и притих. Пропали мрачные серые тучи, еще недавно круглосуточно нависающие над городом, и на улицах сразу ощутимо потеплело. Мелкие птички принялись оживленно щебетать на ветках в предвкушении солнечного, теплого денька, возможно, последнего в этом году.

Лев Иванович Гуров открыл глаза и широко улыбнулся. Он не знал, что именно его разбудило: яркий солнечный свет, проникающий сквозь окна, не задернутые шторами, птичий щебет, раздававшийся во дворе, или вкусные запахи, которые доносились со стороны кухни. Оттуда веяло только что смолотым кофе, корицей, сладкой выпечкой и чем-то еще, привычным, домашним, теплым и аппетитным.

Любая профессия диктует человеку свои правила поведения. Даже в выходной день Лев Иванович чаще всего оказывался занят очередным важным расследованием, которое невозможно прервать, решением задач, которые нельзя отложить. Ему нужно было вставать чуть свет, чтобы миновать плотные многочисленные пробки, добраться в управление или на какую-то встречу, провести допрос очередного свидетеля, лично понаблюдать за человеком, подозреваемым в преступлении, проконтролировать его задержание.

Если расследование было завершено, то в выходной всегда оказывалось, что полковнику Гурову с его лучшим другом и напарником Стасом Крячко необходимо срочно подтянуть бумажную работу, слегка запущенную во время следствия, подготовить дело к отправке в суд или к сдаче в архив. Лев Иванович был талантливым следователем, дисциплинированным сотрудником главного управления уголовного розыска. Обычно он старался не забывать об этом, готовить все справки и отчеты вовремя, пока длится само следствие. Но и Гуров не был застрахован от бумажного завала, особенно если расследовал сложное дело с большим количеством фигурантов, экспертиз, протоколов, справок и отчетов.