Книга Обвинение предъявлено Гурову [Сборник], страница 123 – Николай Леонов, Алексей Макеев

В верхнем выдвижном ящике компьютерного стола, прямо поверх дисков, бумаг и прочих мелочей, лежала небольшая стопка квадратной розовой клеящейся бумаги для записей. Такая часто бывает в офисах.

На верхнем листке шариковой ручкой, находившейся здесь же, была аккуратно выведена надпись:

«Она проявила беспечность».

– Коллеги не стали делать снимки здесь, внутри ящичка. Похоже, они вовсе не обратили внимания на эту записку. Нам нужны эксперты. На чудо я, конечно, не слишком надеюсь, субъект действовал в перчатках и нигде не наследил, но чего только не бывает в жизни. Пусть попытаются снять отпечатки с бумаги и с ручки.

– Похоже на название фильма, книги или стихотворения, – пробормотал Стас и поинтересовался: – Лева, с чего ты вообще взял, что это послание маньяка?

– Записка лежит не на самом виду, но с таким расчетом, чтобы ее заметили те люди, которые станут делать здесь осмотр. Значит, это послание нам с тобой, дорогой друг. Кроме того, смотри сюда. – Гуров протянул приятелю раскрытый блокнот Марины. – Видишь, у девушки был совсем другой почерк. Здесь буквы крупнее, наклон не такой и довольно характерное написание буквы «а».

– Как эту надпись изучат эксперты, нужно будет показать ее графологам. Для полноценного анализа этого, конечно, мало, но, может, они хоть что-то сумеют сказать.

– Да, конечно. Но самое главное сейчас связаться с коллегами, которые осматривали два других места преступления. Ведь если в Питере и Нижнем Новгороде действовал тот же субъект, то… – Лев Иванович замер на секунду, не договорил до конца.

– Там тоже должны быть послания, – подхватил полковник Крячко.

– Если они оставлены так же ненавязчиво, как здесь, то коллеги тоже могли их просмотреть, не обратить внимания или не придать значения. Им ведь ничего неизвестно про серию.

На то, чтобы дождаться экспертов, найти понятых, произвести осмотр, составить протокол и изъять улики, ушло довольно много времени. Но генерал Орлов, предупрежденный своими оперативниками, ждал их возвращения, чтобы немедленно устроить импровизированное совещание.

– Докладывайте, господа офицеры, – заявил Орлов, когда Гуров, Крячко и лейтенант Петров, тоже вызванный сюда генералом, собрались в его кабинете и устроились на стульях вокруг большого стола.

– Нами обнаружены новые улики по убийству на Инженерной улице. Это записка, текст которой я сообщил по телефону. Ее оставил нам убийца. Я уверен в этом.

– Почему ты так думаешь, Лев Иванович?

– Почерк не такой, как у жертвы. Кроме того, ни на ручке, ни на листке бумаги не обнаружено никаких отпечатков.

– О чем нам это говорит?

– О том, что это не могла писать, например, подруга Марины, чтобы сообщить ей название нового фильма. Потому что в этом случае ни хозяйке квартиры, ни ее гостье незачем было бы уничтожать отпечатки. А их стерли, причем самым тщательным образом. Возможно, преступник не сразу надел перчатки или снял их для удобства, когда писал эту записку.

– Кроме того, нет ни фильма, ни книги, ни стихотворения с таким названием. Мы выясняли этот момент, – добавил Стас.

– Значит, это послание. Адресовано оно тому человеку, который обнаружит тело, вернее, станет расследовать убийство, – дополнил Лев Иванович. – Нам нужно срочно искать такие же надписи на местах других преступлений из этой серии. Ведь если послания имеются, то наши коллеги тоже могли не обратить на них внимания. А ведь это и есть тот самый общий признак, та искомая улика, которая поможет нам объединить все дела в одно производство.