Книга Обвинение предъявлено Гурову [Сборник], страница 144 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Кроме того факта, что этот мужчина был на месте преступления, какие-нибудь иные улики против него у вас имеются?

– А как же! Следы его ботинок в коридоре, которые, между прочим, уже подсохнуть успели, и тьма-тьмущая отпечатков и на кухне, и в комнате. Кроме того, свидетельские показания других соседей.

– А что именно показали соседи? – осведомился полковник Крячко.

– Говорят, что Николай был давно и безответно влюблен в Татьяну. Она его вроде бы и не гнала, но ничего, кроме дружбы, не предлагала, дразнила или про запас, в качестве дежурного кавалера, держала. Теперь ее уж не спросишь. Вот у мужика в один из вечеров и сорвало крышу. Жуть, конечно, но тоже понять можно.

– А что сам обвиняемый говорит о происхождении отпечатков и следов обуви?

– Дескать, был у девушки в гостях накануне. Напросился к Татьяне на чай и бегал в кондитерскую на углу, за ее любимыми пирожными. Поскольку в тот день шел небольшой дождик, он намочил обувь и оставил в коридоре четкие отпечатки. Что же касается пальчиков, он объясняет, что они с девушкой дружили и частенько бывали друг у друга в гостях. Татьяна вовсе не являлась фанаткой тщательной уборки.

– А что по этому поводу говорят криминалисты? Ведь возраст отпечатков достаточно легко установить.

– В квартире на первый взгляд чисто, но пыль по углам имеется. Значит, девушка если у себя и убиралась, то качеством этого дела не особо заморачивалась. Среди отпечатков обвиняемого действительно имеются достаточно старые, что вполне вписывается в версию следствия. Главное не это. Свеженьких пальчиков тоже везде полно. Значит, он был в квартире тем вечером.

– Или, как сам сказал, заходил накануне. Но сейчас это не важно. Еще есть какие-нибудь улики?

– У обвиняемого в квартире мы нашли моток скотча точно такого же цвета, каким Татьяна была связана.

– А в квартире у жертвы вы обнаружили скотч?

– Да, был там один моток. Но это вписывается в версию. Убийца купил два мотка скотча, потом захватил один с собой к Татьяне. Когда убил девушку, там его и бросил или забыл, не посчитал важным.

– А отпечатки? – напомнил капитану Стас.

– Ни на скотче, ни на ноже отпечатков не обнаружено. Он их вытер или перчатки надел.

– Понятно. Скажите, а замки в квартире были целые? – спросил Лев Иванович.

– Абсолютно точно установлено, что жертва сама впустила своего убийцу. Это обстоятельство вписывается в нашу версию.

– Что говорят криминалисты? Преступник перед убийством точил нож?

– Так точно! Откуда вы знаете?

– А вам не приходит в голову, капитан, что это поведение преступника не слишком характерно для поклонника, который много лет терпел, а потом вдруг психанул? – осведомился полковник Крячко и добавил: – Он убил не просто так, а подготовился к этому, наточил нож, прихватил с собой скотч.

– Вписывается в версию, – упрямо проговорил Маслов. – Он ее любил, не хотел причинять лишнюю боль, а разрубить этот узел, избавиться от девицы, что годами водила его за нос, все же попытался. Что до скотча, то он мог просто одолжить ей моток или захватить его из дома с другой целью. Когда психанул, связал жертву первым, что ему под руку попалось.

– Ясно. А почему вы думаете, что она его именно водила за нос?

– Так соседи видели, как Татьяна возвращалась тем вечером с танцулек, да не одна, а с парнем каким-то. Они долго стояли на крыльце, обжимались, целовались. Потом она распрощалась с ним и в подъезд упорхнула. Кавалер отправился восвояси. Значит, она обманывала своего незадачливого соседа. Он узнал об этом, вот и не выдержал. Все в рамках версии, которой руководствовалось следствие.