Книга Тайна убитой актрисы [сборник], страница 183 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Вот именно, Федор. Молодец! Поэтому я ставлю тебе другую задачу: залезь в компьютеры лиц по списку, который я тебе пришлю. Они, так или иначе, могут быть причастны к убийству Загороднева. Свяжи переписку по электронной почте с контактами по мобильной связи. Понял? Вопросы есть?

– Я все понял, Лев Иванович. Хочу еще добавить: убийство – вещь неординарная, к нему прибегают редко, потому что слишком явны намерения, когда убивают…

– Правильно, есть такое мнение. Я с тобой согласен и сам всегда такое говорил. И что? Почему ты пришел к таким выводам?

– Видите ли, Лев Иванович, это экономическая война. Она всегда идет на рынке то сильнее, то утихает. Но всегда есть, там счет идет на такие суммы, которые от количества нулей перестают выглядеть реальными. Это миллиарды долларов! Я доложил Орлову. Они с заместителем министра посоветовались и подключили к этому делу ФСБ. Там все очень серьезно. Простите, но даже серьезнее, чем убийство одного человека. Там страшные суммы утекают в офшоры. Знаете, с какой степенью защиты информации я столкнулся? Одно время у меня даже руки опустились. Когда такая степень защиты от взлома, значит, за адресом стоят серьезные не люди даже, а организации. Это очень дорого, для создания такой защиты привлекаются большие ресурсы, в том числе и человеческие.

– Ну, ничего, Орлов и ФСБ разберутся. А тебе будет легче разбираться с личными компьютерами подозреваемых по тому списку, что я тебе дам. Удачи тебе, Федор! Пойду знакомиться с тем, что ты мне прислал. Ночка, я чувствую, будет тяжелой.

Стены серо-голубого цвета действовали угнетающе, но сотрудники изолятора временного содержания надеялись, что ремонт, запланированный на осень, внесет изменения и некоторые краски в их жизнь, в прямом и переносном смысле слова. Стены коридора и служебных помещений красились последний раз лет двадцать назад. Пожаробезопасные светильники под потолком, железные двери камер с ограничителями, и эхо под потолком от каждого твоего шага. Привыкнуть к такой обстановке не просто, не каждый сможет. Сотрудники спецучастков многих колоний, где отбывают осужденные к пожизненному заключению, рассказывали и о более страшной атмосфере, в которой, чтобы проработать хоть пяток лет, и то нужны железные нервы и каменная, просто железобетонная психика.

Прапорщик Малинин шел, как обычно, от двери к двери, прислушиваясь к звукам в камерах. Через определенные промежутки времени он открывал небольшие окошечки в дверях и смотрел, что происходит в каждой камере. Обычный обход, обычный день. Подъем, осмотр камер, утренний туалет, завтрак. Потом начинаются допросы, и часть задержанных выводят в комнату допросов, часть возят спецтранспортом к следователям. Бывает, приходят и адвокаты. И почти каждый день кого-то выпускают или арестовывают и переводят в СИЗО, а сюда привозят новых. Круговорот вещества, как шутят здесь. Нельзя относиться к задержанным как к людям, хотя они и есть люди, и у каждого своя история, бывает даже, что попадают сюда невиновные. Жестко, но нельзя сочувствовать, сострадать. Свихнешься сам от обилия историй и чужого горя. А еще тобой начнут манипулировать настоящие преступники, почувствовав слабину. Ты должен быть роботом, равнодушным исполнителем закона. Иначе нельзя, хотя и выглядит негуманно.