Книга Тайна убитой актрисы [сборник], страница 85 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Понимаете, Лев Иванович, он ведь умный парень, этот Гвоздев, – ответил Костомаров. – У него могла бы сложиться совсем другая жизнь, если бы он не попал в эту банду. Хорошо хоть, вторую половину своих лет по-человечески проживет.

Гуров сел в вагон, дождался, когда поезд отправится в путь, снова достал телефон, вышел из купе в коридор и набрал номер Крячко.

Он услышал в трубке голос друга и спросил:

– Ну и как твои дела? Как нога?

– Как может быть нога? – отвечал Крячко. – Висит у меня перед глазами на растяжке, очень красиво, словно на виселице.

– Долго тебе в таком положении еще находиться? – продолжал допытываться сыщик.

– Эскулапы говорят, еще дня три, – сказал Крячко. – Потом вроде бы разрешат вставать, гулять с палочкой.

– А о выписке что говорят? – спросил Гуров. – Когда обещают окончательное выздоровление?

– Окончательное выздоровление мне обещают лет через сто, не раньше. – В голосе Крячко послышалась горечь. – Они тут обнаружили у меня два старых ранения, одно, полученное в Сочи, когда мы по горам за грабителями гонялись, помнишь, наверное. Второе я в Сибири схлопотал, в Красноярске, это без тебя было. Так медики заявили, что обе раны недолечены и надо ими хорошенько заняться. Они меня тут собираются держать до морковкина заговенья. Только я им не дамся, сбегу отсюда, так и знай. Надеюсь, что ты, мой лучший друг, мне в этом поможешь.

– Может быть, и не потребуется принимать такие радикальные меры, – заявил Гуров. – Будем надеяться, что к моменту окончания следствия ты выздоровеешь.

– Это в том случае, если следствие будет тянуться лет десять, – сказал Крячко. – Ладно, хватит о моих болячках разговаривать. Ты лучше расскажи о своей поездке. Удалось что-нибудь узнать?

– Да, кое-что удалось, – ответил Гуров. – Например, имена и фамилии наших двух фигурантов, а также их, образно говоря, послужной список. Теперь я знаю, почему этот липовый театральный критик так ловко от нас скрывался и быстро бегал. Оказывается, он в прошлом профессиональный спортсмен, легкой атлетикой занимался.

– Вот оно что! – воскликнул Крячко. – Да, теперь все становится ясно. А ведь можно было догадаться! А что ты еще об этом критике узнал? Заодно и о втором, о рецидивисте?

– О втором я узнал, что мы его вычислили совершенно правильно, – ответил Гуров. – Это действительно рецидивист. Он был осужден за убийства и разбойные нападения, в прошлом году сбежал во время этапирования в суд.

– Так он, стало быть, в бегах находится! Вот оно что. Ну а блондин?

– А блондин – это брат погибшей Елены Прокофьевой, в девичестве Масленниковой, – ответил сыщик. – Зовут его Сергей. Вот что еще я узнал о Елене и ее семье.

Гуров рассказал другу все, что проведал в Ростове о банде Голована, о ее крестном отце, директоре завода Анатолии Масленникове, об истории задержания и разгрома, о судьбе отца Елены и о наследстве, которое он оставил дочери.

Когда Гуров закончил свой рассказ, Крячко откликнулся не сразу.

Его молчание было таким долгим, что Гуров даже решил, что связь прервалась, и спросил:

– Стас, ты здесь?

– Здесь, – тут же откликнулся Крячко. – Просто пытаюсь разом осмыслить все, что сейчас услышал. Надо же, какая история! Настоящая трагедия, как у Шекспира. Интересно, какой у этой истории будет конец.