Книга Охота на мага, страница 136 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Лев Иванович сморгнул, отгоняя наваждение, и чуткая супруга, уловив импульс его мгновенного смятения, окатила ледяным взглядом:

– Почему я должна вас ждать, а не вы меня?

Гуров, немедленно придав спине уместный наклон, с раскаянием склонил голову, подал шубку – и тотчас физически ощутил, как жгутся эти якобы бесцветные, никакие глаза.

– …Что это за хористочка? – поинтересовался он в машине.

Снова в Мариином взгляде блеснул меч острый.

– Это Лялечка, Юляша Таненбаум. Вместе учились. Вот решила, как и я, тряхнуть стариной, спеть Офелию.

– Стариной, – повторил Гуров, – прошу тебя, прекрати оскорблять мою жену, а то поссоримся.

– Не помню даже, когда последний раз виделись, – как бы не слыша, продолжала Мария, – я-то была уверена, что она на Бродвее или по ресторанам чешет.

– Горизонты расширяет, похвально. – Кажется, равнодушное подтрунивание сыграно неважно.

– Три с половиной рабочие октавы в голосе, – ледяным тоном произнесла неузнаваемая Мария. И замолчала.

Гуров бросил взгляд в зеркало:

– Ты чем опять недовольна?

– Останови машину, я хочу пересесть.

Он повиновался. Мария и на переднем сиденье кипела молча, не отрываясь от телефона, потом наконец заговорила, необычно зло:

– Строит из себя, точнее, корежит. Ни харизмы, ни характера – только и есть что шкурка смазливая да морда симпатичней мусорного бака. Истеричка и баба.

– Это про кого? – чуть опешил он. Вроде бы только что лицезрел образчик женской дружбы…

– Как про кого?! Про Лешечку, будь он проклят!

И вдруг пожаловалась искренне, по-детски:

– Утомилась я сильно, Лева, устала. Очень тяжело работать с человеком, у которого мозги жиром заплыли, а на душе – огромная жаба.

– Какая жаба?

Непросто иной раз понять ее, ох непросто…

– Огромная, – настаивала Мария, – холодная и прыщавая. И зеленая, как тоска.

– Милая моя, не будь так жестока. Все-таки парень один на белом свете остался, потерял за короткое время и брата, и отца…

– Дракончик-сиротинушка, – ядовито подхватила она, – а у меня, представь, стойкое ощущение, что как раз он-то рад-радешенек! Наверняка все сидовские творения теперь его, можно воротить что угодно, на авторитет не оглядываясь. Он, может, сам и бутылочку братцу подкинул, чисто по-семейному.

– Помилуй, что ты говоришь?

– А что? Ему-то выгоднее всего. У фанатов истеричных за неимением Сида сойдет и Леша – что ж не пустить слюни умиления. Между прочим, он очень хотел петь именно Клавдия, не Гамлета.

Она фыркнула.

– Тюфяк беспорточный! Да я бы ему и Деда Мороза не доверила сыграть!

– Все обычно Гамлетами хотят, – заметил муж.

– …А вот он, представь, такой глубокий знаток, считает, что Гамлет – для лохов, неврастеник в коротких штанишках! Клавдий же – злодей злодеев, и недаром старший брат именно себе его забронировал.

– Не потому, что старший и что не может быть Клавдий моложе Гамлета?

– Нет, вот что хочешь со мной делай, а он явно тут при чем-то, – не слушая, продолжала она.

– Вот передо мной женщина, которая постоянно попрекает меня в предвзятости и подозрительности, – сокрушенно констатировал сыщик, – а между тем спиртное Сид мог преспокойно сам купить, не маленький.

– Нет, не мог, – отрезала Мария, – коли он во всеуслышание заявил, что не пьет. Он был гордый, ни за что бы не опозорился.

– Мог привезти кто. Алексей не единственный, кто бывал в доме.