Книга Дорожный снайпер, страница 77 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Как и у всех психотропных веществ. Не больше и не меньше. Головокружение, сонливость, спутанность сознания…

– Провалы в памяти?

– Не исключено, – кивнул фармацевт.

– И что в этом случае требуется сделать?

– Ну… Обычно побочные действия у эсциталопрама проявляются в первую же неделю. В этом случае нужно обратиться к врачу. Он либо снизит назначенную дозировку, либо заменит другим, более щадящим препаратом.

– Какой у него срок действия? – продолжал сыпать вопросами Гуров. – Я имею в виду, если не принимать таблетку в определенное время, когда снизится эффект предыдущей и неадекватный человек вновь превратится в адекватного?

– Это зависит от того, как долго и как часто принимается препарат.

– Скажем, пару месяцев. Частота мне неизвестна.

Переверзин призадумался, прикидывая что-то. Его губы под роскошными густыми усами беззвучно шевелились. Гуров терпеливо ждал.

– Полагаю, в этом случае – часов двенадцать. Как минимум. А лучше – сутки или двое, чтобы уж наверняка. А кто это принимает, Лева? Крячко?

– Почему Крячко? – удивился Гуров.

– Ну, не знаю, – пожал плечами Переверзин. – Я просто выдал желаемое за действительное. Ему бы это не помешало… Дело в том, что эсциталопрам существенно снижает мужское либидо, а Стас… он… как бы это покорректнее выразиться… Он периодически наведывается к нам в аптеку, закупает оптом презервативы. Со скидкой. Но не в этом дело… Знаешь, Лева, после его визитов мне все время приходится менять сотрудниц. Он с ними развлекается, потом бросает, и они в ярости увольняются. Как будто я в чем-то виноват. Они срывают свою злость на него на мне. Ну, куда это годится? В итоге страдает бизнес, Лева.

– Я поговорю с ним, – улыбнулся Гуров.

– Разговорами тут не поможешь, – вздохнул фармацевт, – знаю по личному опыту. Ты лучше бросай это ему в кофе, – легонько похлопал он по нагрудному карману сыщика. – Хотя бы по полтаблетки в день.

– Хорошо, – рассмеялся Лев, но тут же осекся, заметив так и оставшееся серьезным лицо Переверзина. – О! Так ты не шутишь? Серьезно?

– Не шучу, Лева.

– Ладно. Спасибо за помощь, Андрей. Рад был тебя видеть.

Они снова обменялись рукопожатием, и Лев покинул аптеку. Уже в машине его губы растянулись в широкой улыбке:

– Значит, в кофе, да? Пониженное либидо… Могу себе это представить!

Когда Гуров наконец приехал в Главк, напарник был уже там и, сидя на краешке рабочего стола баллистика, рассказывал тому какие-то забавные байки из жизни. Шестидесятилетний специалист внимал Станиславу как мальчишка и периодически заливался хохотом, прикрывая рот ладонью. Его лысая голова бликовала в розовых лучах заходящего солнца. Крячко затушил сигарету в стоящем здесь же на столике блюдце. Лев знал, что никому другому Казимир Ильясович не позволяет курить в своем кабинете. Крячко был единственным исключением из правил.

– Лева! Наконец-то! – Стас повернул голову и заметил вошедшего напарника. – А я уж думал, ты забыл про нас. Нехорошо так поступать. Некрасиво. Я бросаю все свои дела и мчусь на встречу с тобой… А дела эти, кстати, были из приятных, – заговорщически подмигнул он баллистику. – Не девочка, а конфетка. Давно мне не попадались такие уникальные экземпляры! Я тебе потом подробно расскажу, Ильясыч… А сейчас давай послушаем жалкие оправдания нашего великого Пинкертона. Что же так задержало его? Может, незапланированное свидание с какой-нибудь красоткой? Хотя вред ли, Гуров и красотки – понятия несовместимые.