Книга Дорожный снайпер, страница 92 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Наталья Ивановна Вронич донесла до Ромашова нужную информацию в полном объеме, и теперь сыщикам оставалось только ждать его ответного хода. А в том, что он последует, Гуров ни капли не сомневался. Вопрос заключался лишь в том, сколько выстрелов и по скольким целям произведет безумец. Либо один, исключительно по своей безмерно любимой, но предавшей его супруге, либо два, добавив к списку жертв еще и полковника Гурова. Однако Лев сознательно шел на этот риск, невзирая на протесты напарника. Крячко, осознав, что ему не удастся отговорить друга от сумасшедшей затеи, вызвался сам на роль наживки, но Гуров отказал ему и в этом. А потому именно он теперь сидел за круглым столиком в кафе, напротив великолепно созданной имитации Зинаиды Павловны с помощью магазинного манекена, парика и комплекта одежды из гардероба Ромашовой. Увидеть, что перед полковником манекен, а не живой человек, можно было только из недр кафе, а то, что убийцы внутри не было, он знал наверняка. Снайпер мог стрелять только со стороны улицы. Слева, справа и сзади относительно манекена.

Лев поднял взгляд, затем опустил его и возобновил заполнение лежащего перед ним протокола. Составление необходимых бумаг проходило по всей форме. Он не хотел, чтобы у убийцы возникли хоть какие-то сомнения в подлинности происходящего, если бы тот вдруг увидел через окуляр оптического прицела, что сыщик не пишет, а рисует на бумаге бессмысленные каракули.

Писал Лев правой рукой, в то время как левая, находясь под столом, с периодичностью в две-три минуты легонько потягивала на себя нить, меняя положение рук манекена. Крупная капля пота сорвалась со лба и упала на бумагу. Он смахнул ее, неторопливо извлек из нагрудного кармана носовой платок, промокнул им лоб и шею, послал дружелюбную улыбку манекену и вернулся к прерванному занятию.

Спиной Гуров чувствовал напряженный взгляд напарника, направленный ему между лопаток. Крячко расположился в глубине «Мюнхенского полдня», опрокидывая уже шестую по счету чашку кофе и прикуривая одну сигарету от другой. Пепельница перед ним была полна окурков, но Станислав строго-настрого запретил официантке менять ее, так как по искуренным сигаретам отмерял неимоверно долгое течение времени. Он тоже нервничал. По большей части из-за того, что ситуация находилась не под его контролем. Нервничал и Бурмистров, сидевший слева от Станислава, что, впрочем, никак не отражалось на его беспрерывном жевательном процессе. Старлей планомерно истреблял огромную гору чипсов на широкой тарелке перед ним, заставляя ее уменьшаться в размерах с каждой секундой. По другую руку от Бурмистрова за тем же столиком находилась и Зинаида Ромашова в черной широкополой шляпе, солнцезащитных очках и длинном шелковом шарфе, скрывающем нижнюю часть лица. Перебинтованные руки Зинаиды Павловны сковывали наручники.

– Все это глупости! – сказала она, нарушая установившуюся за их столиком тишину. – Вы плохо знаете Сережу! Вернее, вы совсем его не знаете… Мы можем сидеть здесь до второго пришествия, но ничего не случится. Сережа не станет на меня покушаться. Он не такой.

– Ваш муж – полный шизик, – грубо откликнулся Крячко и, не глядя, стряхнул пепел себе под ноги. Он не сводил глаз со спины Гурова. – Впрочем, как и вы сами. Я понимаю, у вас в семье случилась трагедия… Ужасная трагедия. Но какого черта надо было палить по невинным людям?