Книга Подвал с секретом, страница 70 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Домой в тот день Гуров попал только к двум часам ночи. Жена поворчала для проформы, поставила в микроволновку ужин, нажала на пуск и отправилась спать. «Ублажать трудоголика, когда все нормальные люди давно спят, не намерена», – заявила Мария. Гуров не настаивал, ему было над чем поразмышлять, так что в этот вечер в компании он не нуждался, а накрыть на стол и сам в состоянии.

Пошарив в холодильнике, он добавил к приготовленным женой котлетам с макаронами маринованные огурцы, приправил гарнир соусом, нарезал хлеб. От чая отказался в пользу сока, налил его в пузатый стакан, сел и начал жевать. Усталость навалилась с первым проглоченным куском, но он подавил желание все бросить и лечь спать. Беспокойное задержание Леонида Зуба требовало осмысления.

Пока Зуба везли на Петровку, он несколько протрезвел. Поняв, каких бед натворил, стал как шелковый. С операми разговаривал исключительно в вежливой форме, сыпал извинениями и валил все на недоразумение и водку. По-трезвому, мол, ни в коем случае такого случиться не могло. Сам я белый и пушистый, это водка меня неадекватным делает. Но, как всем известно, алкогольное опьянение лишь усугубляет вину в глазах закона, и снисхождения Зубу никто обещать не стал.

Промурыжили его долго. Допытывались и насчет свежей краски, и насчет долгого отсутствия, и по поводу внезапного появления наличных средств, на которые он поил ораву друзей. Про Мякинино вопросы задавали. Фотографии Паранина и Струбалина под нос совали, а все впустую. Зуб не признал ни Паранина, ни Струбалина. Подвозить никого привычки не имел, в Мякинино ни разу в жизни не был и вообще в означенные дни находился в компании друзей, что последние с превеликим удовольствием подтвердят. Помимо друзей он назвал пару-тройку независимых свидетелей, которые в выгораживании бывшего заключенного не заинтересованы. В день, когда исчез Паранин, Зуб находился за сто восемьдесят километров от Москвы в местечке под названием Зарайск. Поехал туда по приглашению: местный делец отдавал металл по смешной цене, но вывезти груз надо было быстро. В Зарайске он провел два дня. Возможности перевезти то количество металла, которое получил практически задаром, у него не было, поэтому пришлось искать перевалочную базу. Как ни странно, женщины на Зуба клевали, как щука на блесну. Через пару часов после приезда в Зарайск он нашел себе зазнобу, которая позволила перетащить металлический лом к ней во двор. Там Зуб и завис на двое суток. Адрес зазнобы предоставил и даже телефоном поделился. Оставалось лишь дождаться утра и проверить его слова, но Гуров и так знал ответ. Исчезновение Паранина отпадало.

Когда умер Струбалин, Зуб находился в Москве, но быть тем, кто подвозил рыбака, никак не мог. Накануне, выгружая очередную порцию металла, он воткнул арматурину в бедро, разумеется, по пьяной лавочке. Друзья отвезли его в больницу. Рана оказалась довольно глубокая, к тому же загноилась от грязи, пришлось накладывать швы, промывать рану антисептиками, сбивать подскочившую температуру. Короче, выписали Зуба из больницы только через три дня. Эту информацию проверили сразу, позвонив в приемное отделение. Там слова Зуба подтвердили.

Вот и получалось, что за бывшим сидельцем гонялись они напрасно. И жизнью своей рисковали за так, и его под статью подвели без пользы. Теперь Зубу грозило лишение свободы за нападение на сотрудников полиции с применением огнестрельного оружия. Гурова это обстоятельство огорчало, так как убежденным скептиком он никогда не был и не считал, что если человек один раз попал в тюрьму, то на всю жизнь уголовником останется. Но ситуация сложилась так, как сложилась, и вернуть все назад было не в силах полковника.